Вы будете перенаправлены на страницу досье. Если этого не происходит, нажмите сюда
-
Праздник в дыму войны
-
Наталья Горбаневская
Вы будете перенаправлены на страницу досье. Если этого не происходит, нажмите сюда
-
Матчи под русскими ракетами. Как в Украине совместили футбол и войну
Когда прошел первый шок от российского вторжения, в Украине задумались: что делать с футболом? Чемпионаты сезона 2021/2022 заморозили, а решение о проведении новых созрело лишь в конце весны. Сомнений было много: опасность для команд, финансовые возможности клубов, разбитые стадионы …
Решение принималось на уровне президента Владимира Зеленского. В воюющей стране решили провести Премьер-лигу и играть матчи дома. Для старта выбрали символичную дату — 24 августа, День независимости. Даже количество команд будет все тем же — 16, хотя два «новичка» заменили команды, выбывшие из-за разрушенных домашних арен.
Но принять решение играть и реально возобновить чемпионат в воюющей стране — разные вещи.
О том, как играют в футбол во время войны и почему Премьер-лига под авиаударами так важна для спортсменов и болельщиков, пишет украинский спортивный журналист Юрий Конкевич.
24 августа, несмотря ни на что, стартует Украинская премьер-лига. Ее игры пройдут на домашних стадионах. Но состав и самой лиги, и команд изменится, а условия проведения игр адаптировали к реалиям военного времени.
«Трудно представить, как мы будем играть. Ракета может прилететь в любую точку Украины в любой момент. Ты можешь и до бомбоубежища не добежать», — у футболиста Александра Кучеренко есть право на такие размышления. Все лето он провел за рулем буса — ездил на восток Украины раздавать гуманитарную помощь, собранную с помощью друзей, болельщиков и футболистов. «Но и без футбола нельзя. Две мечты: чтобы начался сезон и чтобы мы выгнали оккупанта из нашей страны», — добавляет Кучеренко.Такого же мнения и тренер Юрий Вернидуб. 24 февраля его «Шериф» из Молдовы играл матч Лиги Европы с португальской «Брагой». Узнав о войне, тренер собрал вещи, вернулся в Украину и отправился на фронт артиллеристом. В июне Вернидуб возобновил карьеру тренера, но уже в Украине.
Игроки собирают деньги, фанаты воюют. Но некоторые футболисты предпочли Россию
Кучеренко — один из немногих футболистов, которые не только деньгами помогают фронту и гражданским, но и сами влились в волонтерское движение. Даже когда его «Ингулец» готовился к сезону, Саша помогал армии.
Сначала шок, потом — действие, так живут украинцы после 24 февраля. Болельщикам понравилась реакция на войну практически всех селебрити от футбола. Именитые легионеры из топ-клубов Европы — Руслан Малиновский, Андрей Ярмоленко, Роман Зозуля, Александр Зинченко, Роман Яремчук — собрали миллионы евро для Украины и армии.
Андрей Шевченко стал послом президентского фонда, собирающего донаты за границей. «Динамо» и «Шахтер» сыграли десятки товарищеских матчей в Европе, одновременно тренируя игроков сборной Украины для матчей плей-офф ЧМ и собирая средства на армию.
Многие из ультрас воюют с 24 февраля, есть среди них и погибшие. На благотворительном матче ветеранов «Волыни» в Луцке (запад Украины), первом с ноября 2021 года, в секторе для ультрас было не более десяти фанатов. На той игре собирали деньги на дроны для армии.
Но самыми эмоциональными стали матчи национальной сборной за границей. Сине-желтые прошли в плей-офф Шотландию, но уступили Уэльсу, а также сыграли три игры в Лиге наций. Болельщики съезжались со всей Европы.
На фоне такой единодушной реакции особенно вызывающим стало поведение нескольких оставшихся в России игроков. Бывший игрок «Шахтера» Иван Ордец продлил карьеру в московском «Динамо», рекордсмен сборной Украины по количеству матчей (144) Анатолий Тимощук ни слова не сказал о войне, продолжает жить в Питере и работать в «Зените». Чемпиона Европы U-19 Виталия Виценца с позором выгнали из «Кривбасса» за антиукраинские высказывания. Он быстро трудоустроился в «Арсенале» из Тулы.
При этом Ярослав Ракицкий, которого критиковали за отсутствие патриотизма (футболист принципиально не пел гимн во время матчей сборной), через несколько дней после начала войны собрал вещи и уехал из России.
Матчи под бомбами: с перерывами на воздушную тревогу и вблизи укрытий
Когда прошел первый шок, в Украине задумались, что делать с футболом. Профессиональные лиги в Украине всегда были тесно связаны с бюджетами олигархов, и на фоне масштабных разрушений и финансового коллапса президенты клубов начали отказываться от расходов на футбол.
Из-за разрушения домашних арен исчезли из Украинской премьер-лиги «Десна» из Чернигова и «Мариуполь». В Мариуполе россияне разбили «Азовсталь» — металлургический комбинат, которым владел Ринат Ахметов, собственник украинского гранда — донецкого «Шахтера».
Из-за финансовых проблем собственников или разбитой инфраструктуры вторая и третья лиги Украины остались без 20-30% клубов. Некоторые владельцы заявили, что замораживают участие в профессиональном футболе, но будут поддерживать детский, чтобы вернуться в Профессиональную лигу Украины или Украинскую премьер-лигу (УПЛ) после победы.
Стадион имени Юрия Гагарина в Чернигове после уничтожения российскими ракетами / Фото © Facebook/desnafcЧемпионаты сезона 2021/2022 заморозили, а решение о проведении новых созрело в конце весны, когда российскую армию отогнали от Киева и с севера Украины.
Часть владельцев клубов, которые планировали сыграть в еврокубках, требовали провести чемпионат в Польше или Турции. Были голоса тех, кто не понимал траты на футбол, если деньги нужны армии. Президент «Агробизнеса» (вторая лига) Олег Собуцкий распустил команду «до победы». Около 10 футболистов и сотрудников клуба служат в ВСУ.
Спортивный директор львовского «Руха» Игорь Дедышин менее категоричен. Он отсылает противников футбола под бомбами к опыту Хорватии. «В начале 1990-х годов, когда в стране шла война, они 4 года играли в футбол … Это было проявлением поддержки своей страны, морального духа Хорватии», — заявил Дедышин.
Президент Владимир Зеленский на встрече с главой Украинской ассоциации футбола (УАФ) Андреем Павелко настоял на проведении чемпионата в Украине из-за патриотических мотивов и намекнул, что не разрешит массовый выезд за границу футболистов — мужчин призывного возраста. «Мы говорили о том, какой силой обладает футбол, помогая людям думать о будущем … Поэтому приняли решение с президентом, что возобновим чемпионат Украины в августе», — сказал Павелко.
Для старта УПЛ выбрали символическую дату — 24 августа, День независимости Украины. В Премьер-лиге появились 16 команд, как и до войны. «Минай» из Ужгорода, который должен был вылететь в низший дивизион, вытащил счастливый билет и остался в УПЛ, а «Десну» и «Мариуполь» заменили «Металлист» (клуб, возрожденный усилиями миллиардера Александра Ярославского) и «Кривбасс», опекаемый властью и бизнесом Кривого Рога — родного города Владимира Зеленского.
Но принять решение играть и реально возобновить чемпионат в воюющей стране — разные вещи.
Под удары армии РФ попал домашний стадион «Десны» в Чернигове, от взрывной волны досталось «Металлисту» в Харькове, несколько разрывов было на стадионах вблизи Киева — в Гостомеле и Бородянке. Россияне разбомбили футбольный манеж в Мариуполе, в Бахмуте и Волновахе уничтожены все спортивные сооружения … И это не полный список.
Власти разрешили восстановить футбол без зрителей на 10 стадионах в условно безопасных регионах: Киеве и области, Львове и на Закарпатье, ввели протокол безопасности для проведения матчей.
Все причастные к проведению чемпионата освобождены от военной службы. Матчи проводят на стадионах, в пределах 500 метров от которых есть бомбоубежище. На игру допускают не более 280 человек. Во время воздушной тревоги матч останавливают, все отправляются в укрытие. Если продолжительность тревоги превышает 60 минут, матч доигрывают в другой день. Если меньше, футболисты получают до 10 минут для разминки и продолжают игру.
Футбол во время войны: меньше легионеров и больше шансов для молодежи
Этим летом иностранцы во второй раз после 2014 года массово покинули УПЛ. Уехали не только легионеры, но и украинцы, которые на начало войны были на сборах за границей. Кому повезло — устроился в Европе, но были и варианты с экзотическими в плане футбола странами Азии, Канадой, Индией. Кто-то вместо футбола занялся торговлей криптовалютами.
Скептики прочат крах футболу в Украине, оптимисты считают войну неким шансом и предсказывают расцвет детско-юношеского футбола.
Правда где-то посередине, считает главный тренер «Колоса» Ярослав Вишняк. В Украине после 2014 года появились клубы, умеющие работать с молодежью. Многие молодые игроки стали основными в клубах УПЛ или уехали за границу. Как пример — контракт 18-летнего Егора Ярмолюка с клубом Английской премьер-лиги «Брентфордом».
«Из Украины многие уехали, но посмотрите, какие тренеры остались: Юрий Вернидуб, Роман Григорчук, Мирча Луческу, Игорь Йовичевич, Виктор Скрипник. Они умеют работать с молодежью, поэтому скоро появятся новые игроки, которыми мы будем гордиться», — считает Вишняк.
Он тренер клуба-середняка Премьер-лиги из села Ковалевка под Киевом. Эксперты прочат, что матчи его «Колоса» и еще 7-8 клубов станут определяющими для интереса украинцев к футболу во время войны. Его качество может упасть, поэтому на первый план выйдут не стоимость и класс футболистов, а решения тренеров и менеджмента.
«В Украине существенно уменьшились зарплаты, увеличился спрос на качественных футболистов-украинцев, а самые дальновидные менеджеры понимают, что даже во время войны можно выращивать игроков для продажи после войны», — считает футбольный комментатор Виктор Вацко.
Чемпионат скандалов во главе с «вечным Павелко»
Но даже сейчас украинский футбол сохранил довоенную черту — скандальность.
В марте болельщиков разгневали боссы «Динамо» — братья Игорь и Григорий Суркисы. СМИ писали, что они вывезли в своих авто из Украины более 17 млн долларов, гражданку России и двух мужчин призывного возраста. Впоследствии Григорий вернулся, но только чтобы забрать коллекцию часов.
Летом ответил скандалом и «Шахтер» — вместо итальянца Роберто Де Дзерби команду возглавил хорват Игорь Йовичевич, до этого заявлявший о верности «Днепру-1».
А еще «Шахтер» решил судиться с ФИФА в Спортивном арбитраже из-за 50 млн евро компенсации. Виной всему новое трансферное правило для УПЛ. ФИФА после 24 февраля позволило легионерам приостанавливать контракты с клубами и менять команду посреди сезона. Это ударило по клубам, делающим акцент на иностранцах, один из которых как раз «Шахтер». В феврале там на контракте были 14 иностранцев, с которыми клуб вынужден был расстаться, потеряв деньги. «У нас не было времени для продажи игроков. Потенциальные покупатели, а также агенты игроков могли просто дождаться 30 июня, чтобы не платить клубу», — объяснил причину иска гендиректор «Шахтера» Сергей Палкин.
Все эти вызовы войны могут отбросить футбол в Украине на десятки лет назад. Как никогда нужна быстрая реакция Украинской ассоциации футбола.
Украинским футболом с 2015 года руководит Андрей Павелко. Он возглавил его на фоне требований болельщиков реформировать футбол — убрать коррупцию и уменьшить влияние олигархов.
Вместо этого Павелко удалось укрепить свою власть. Он долго совмещал управление футболом страны с должностью главы бюджетного комитета парламента от партии экс-президента Петра Порошенко. За это время Павелко сменил руководителей региональных ассоциаций на своих ставленников. После победы Владимира Зеленского футбольный глава стал лояльным и к новому президенту.
5 марта должны были состояться новые выборы главы УАФ, но из-за боевых действий Конгресс ассоциации отменили. Впрочем, интриги не будет — альтернативного Павелко кандидата никто не выдвинул. Из-за изменений в уставе УАФ, чтобы начать процедуру внеочередных выборов или выдвинуть кандидата на пост президента, необходимо согласие 2/3 участников Ассоциации. Сейчас это нереально.
«Павелко — наш Лукашенко», — шутит украинский журналист Михаил Спиваковский. Его коллега Роберто Моралес убежден, что проведение выборов нужно Павелко, чтобы остаться членом исполкома УЕФА. Если его не переизберут до декабря, есть риск лишиться должности.
Между тем Россия использует футбол для воплощения имперских идей. В июле замминистра спорта РФ Одес Байсултанов рассказал о намерении создать футбольный чемпионат для клубов из оккупированного Крыма, так называемых республик Донбасса, оккупированных частей Херсонской и Запорожской областей, а также самопровозглашенных Абхазии и Южной Осетии. Россияне понимают, что могут нарваться на санкции УЕФА, поэтому анонсируют отдельную лигу для «дружественных республик» без участия россиян.
Проведение первого такого турнира планируется на 2023 год, но для этого россиянам придется «получить разрешение» у украинской армии.
Автор: Юрий Конкевич
Опубликовано: 24.08.2022Weitere Themen
-
В одни ворота. Как в Беларуси власть переиграла футбол
В июле проходят отборочные туры европейских футбольных турниров. В отличие от российских клубов, которые УЕФА отстранил из-за войны России против Украины, беларуские клубы могут в них участвовать. Но домашние матчи им приходится проводить за границей и без зрителей. Так, действующий чемпион Беларуси «Шахтер» Солигорск провел домашний матч в первом квалификационном раунде Лиги чемпионов против словенского клуба «НК Марибор» в Турции.
Беларуский футбол уже несколько лет находится в явном кризисе, и, вероятно, еще не достиг дна. Одна из причин кризиса – глубокая вовлеченность клубов, федераций и спортивных руководителей в политическую систему государства, которая в последние два года неоднократно подвергала репрессиям и фанатов, и самих спортсменов.
Спортивный журналист Егор Хаванский проанализировал нынешнее состояние беларуского футбола, его недостатки и истоки проблем, а также попытался понять, как может этот вид спорта выбраться из ямы, в которой он оказался.
«Складывается впечатление, что я тренирую сборную Бразилии», – так после очередной неудачи ответил на критику главный тренер сборной Беларуси по футболу Георгий Кондратьев. Десять лет назад он приводил молодежную сборную к «бронзе» чемпионата Европы и добывал путевку на Олимпиаду. А сегодня стал одним из пассивных элементов системы, которая к 2022 году превратила сборную Беларуси в европейского аутсайдера, а беларуский футбол — в изгоя. Почему так вышло?
Пирамида лояльности. Кто и как руководит беларуским футболом
Вот уже 28 лет Александр Лукашенко назначает в Беларуси практически всех, от премьер-министра до глав районов. В такой номенклатурной пирамиде исключена нелояльность: чиновники отвечают не перед гражданами, а перед тем, кто их назначил.
Ключевые назначения в спорте тоже не обходятся без санкции сверху. С 1997 по 2021 годы Лукашенко сам был президентом Национального олимпийского комитета, а попав под санкции, передал пост… старшему сыну Виктору. В кресле министра спорта сидит бывший охранник Лукашенко, а формально независимыми федерациями руководят чиновники. Практически все в беларуском спорте финансируется государством. Многие индивидуальные спортсмены приписаны к силовым структурам и по документам служат в армии, милиции или КГБ. Футбол в этой пирамиде не исключение. Федерацией этого вида спорта (АБФФ) никогда не управляли спортсмены. Ее нынешний председатель, полковник Владимир Базанов, был военным комиссаром и депутатом беларуского парламента.
Владимир Базанов обещал, что при нем сборные выйдут в финальную часть международных топ-турниров, а клубы будут стабильно участвовать в групповых стадиях еврокубков. Потом прогнозы скорректировали, и сборная должна попасть на чемпионат Европы лишь в 2028 году. Ну а пока под управлением Базанова беларуский футбол, и так не достигавший больших высот, стал историей постоянных провалов и скандалов.
Особый путь. В пандемию в Беларуси играли в футбол и звали болельщиков на трибуны
Стартовые позиции у нового руководства АБФФ в 2019 году были неплохие. Имидж беларуского футбола улучшился, начались онлайн-трансляции матчей, у сборной появился бренд «Белыя крылы», красивая форма с национальным орнаментом. Да и спортивная составляющая радовала: сборная пробилась в плей-офф Лиги наций и имела реальный шанс впервые попасть на чемпионат Европы, а БАТЭ в сезоне 2018/19 вышел в плей-офф Лиги Европы. От Владимира Базанова требовалось не испортить ситуацию, и он поначалу активно посещал матчи и демонстрировал вовлеченность в работу.
Все закончилось в марте 2020 года. Руководство АБФФ дало старт чемпионату Беларуси в условиях пандемии коронавируса, сделав страну единственным местом в Европе, где играли в футбол. В Беларуси на государственном уровне отрицали опасность COVID-19, и задачей Базанова-чиновника было показать, как эффективен беларуский путь борьбы с вирусом, позволяющий жить обычной жизнью. А значит, футболисты должны были играть в футбол, а болельщики – ходить на стадионы.
Хотя фанаты большинства клубов объявили о бойкоте матчей, а посещаемость обвалилась на 70%, у «особого пути» нашлись и плюсы: права на показ матчей Высшей лиги купили в России, Украине, Израиле и других странах (чтобы показывать хоть что-то), мировые СМИ написали о беларуском футболе, появились международные фан-клубы. Но когда спорт вернулся на европейские стадионы, интерес к Высшей лиге Беларуси угас.
Выборы-2020 и футбол. Протест против насилия закончился репрессиями и в спорте
В августе 2020 года, за несколько дней до президентских выборов, в соцсетях АБФФ появился агитационный ролик в поддержку Александра Лукашенко, а Базанов стал активным участником мероприятий в поддержку власти. Политика оказалась опаснее, чем вирус: из-за страха, что болельщики могут использовать арены для протестов, матчи проводились без зрителей или переносились.
После выборов 2020 года и жестокого подавления протестов фанаты окончательно ушли с трибун, а сотни беларуских футболистов, тренеров и судей выступили против насилия. «Представлять интересы национальной команды я отказываюсь до тех пор, пока действует режим Лукашенко», — написал в соцсетях молодой нападающий Илья Шкурин. С тех пор за сборную он не играл и в Беларусь не возвращался.
Сначала Базанов обещал не наказывать футболистов и клубы за высказывание своей позиции, но, по мере удушения протестов, репрессии пришли и в футбол. В сборную перестали вызывать игроков, выступивших против насилия. Глава Федерации футбола пожертвовал шансом выйти на чемпионат Европы ради идеологической чистоты.
Чистки затронули спортивную прессу, клубам рекомендовали не подписывать контракты с неугодными футболистами и тренерами. Окончательно контракты утверждают в министерстве спорта, и многим профессионалам с «неправильным» мнением там отказывают. Футбольному клубу «Крумкачы», открыто выступившему против насилия, сначала закрыли путь в Высшую лигу, а затем вынудили его опуститься в третий футбольный дивизион.
Осенью 2020 года Владимира Базанова внесли в санкционные списки Литвы, Латвии и Эстонии. Беларуский фонд спортивной солидарности (BSSF) неоднократно пытался обращал внимание УЕФА на факты дискриминации в беларуском футболе, однако безрезультатно. При этом деятельность Базанова, демонстрирующего сверхлояльность, оценивают невысоко даже власти и пропаганда. Министр спорта Сергей Ковальчук назвал уровень беларуского футбола «бардаком и болотом», критикует футбол и Лукашенко.
«Дело жизни на паузе». Как обстоят дела с фанатами и простыми болельщиками
Футбольные фанаты в Беларуси не были весомой политической силой, но все изменил 2014 год и события в Украине. Фанаты, часть которых раньше симпатизировала российским имперским идеям, стали интересоваться национальной культурой и продвигать беларуский язык. И на Евромайдане, и на войне на Донбассе ультрас играли важную роль, чем вдохновили беларуских «коллег» и напугали силовые структуры.
Уже к президентским выборам 2015 года стало все больше новостей о задержании молодых людей, в которых подчеркивалась их принадлежность к ультрас-культуре. «Зачистками» занималось Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) МВД. На ультрас заводили уголовные дела, порой абсурдные: известного фаната минского «Динамо» Виталия «Пуму» в мае 2017 года осудили на 2 года и 4 месяца перепост рекламы презервативов — суд увидел в этом порнографию.
В 2020 году ГУБОПиК окончательно превратился в политическую полицию и оказался на передовой удушения мирных протестов против фальсификации выборов. Силовики объявили охоту на футбольных фанатов, анархистов, представителей различных субкультур — всех, кто, по их мнению, был нелоялен режиму Лукашенко.
22 августа 2020 года в Минске нашли повешенным фаната ФК «Молодечно» Никиту Кривцова, которого в день выборов видели перед рядами милиции с бело-красно-белым флагом. Расследование пришло к выводу, что Кривцов покончил с собой, но в это мало кто верит.
По оценке правозащитников, на 10 июля в Беларуси признаны политзаключенными 1236 человек. Среди них десятки ультрас, причем в Мозыре, Солигорске, Молодечно, Минске, Орше задержания были массовыми. Стоит ли говорить, что фанаты на стадионы не вернулись? «Без активной поддержки это просто поле для игры в мяч. Мы поставили дело жизни на паузу. Для фаната, для человека, который живет по ментальности ультрас, это очень тяжело», — анализирует ситуацию один из них.
Простым болельщикам тоже приходится непросто. Чрезмерно строгий милицейский досмотр на входе, который стал еще жестче после выборов, слабая работа клубов и невысокий уровень футбола не привлекают людей. В 2012 году на трибуны в среднем ходили 2014 человек. В 2021 году — 1422 человека.
Что из себя представляет беларуский чемпионат и сборная страны
В беларуской Высшей лиге играют 16 команд. Это слишком много: из года в год многие команды испытывают финансовые проблемы по ходу сезона, некоторые не доигрывают его до конца. Последние события также сказались на уровне футбола. Из-за санкций, под которые попали и прямые владельцы клубов, они не могут позволить себе качественных легионеров, был введен потолок зарплат и лимит на молодых игроков, которые должны присутствовать на поле.
13-летнюю гегемонию борисовского БАТЭ сначала прервало брестское «Динамо», которое финансово поддерживал Александр Зайцев. Бизнесмен, приближенный к Александру Лукашенко, привозил в Брест Диего Марадону и делал его техническим директором клуба. Но Зайцев попал под санкции, что вынудило его уйти из беларуского футбола вместе со своим капиталом и амбициями.
Последние два чемпионата страны выиграл «Шахтер» из Солигорска. Но спонсируемому подсанкционным «Беларуськалием» клубу тоже непросто. Все это отразилось на результатах клубов: последние три сезона они не могут пробиться в групповую стадию еврокубков, а в 2021 году никто не прошел дальше второго раунда квалификации. Ко всему прочему, после вынужденной посадки самолета Ryanair в Минске и начала войны в Украине сборной и клубам из Беларуси запретили играть международные матчи в стране.
Что касается сборной, то там провал еще глубже. Уважающие себя тренеры не берутся за нездоровый коллектив, а лидеры отказываются приезжать. Следствием этого являются исторические антирекорды вроде 0:8 в Бельгии и длительные серии без побед в официальных матчах, которые ведут Беларусь на самое дно европейского футбола.
Когда ждать изменений
В беларуском футболе явный кризис. Но его руководители поняли, что их карьера зависит не от результата, а от лояльности к власти. Они остаются на постах, несмотря на провалы, возвращающие футбол на уровень 90-х. Тогда из постсоветской ямы его вытянули амбициозные молодые менеджеры и тренеры, но в сегодняшней Беларуси быть инициативным опасно. Футбол варится в собственном соку: местные футболисты не рвутся за границу, а легионеры не хотят ехать в токсичную лигу с пустыми стадионами. Падает общий уровень, новые звезды не растут даже в условиях искусственных лимитов на молодежь.
Стагнация в футболе стала отражением ситуации в стране. И измениться беларуский футбол может только вместе со страной, перемены в спорте станут возможны в случае политических перемен.
-
Инакомыслие и власть
Вы будете перенаправлены на страницу досье. Если этого не происходит, нажмите сюда
-
Фотодневник из Киева
Фотограф: Мила Тешаева
Киев, 24 апреля 2022
Все последние недели я каждый день езжу в маленькие города и села к северо-западу от Киева. C самого первого дня, когда российские войска ушли и все, кто выжил, вышли на нетвердых ногах из подвалов и увидели вокруг себя невероятный ландшафт смерти. До последнего дня, когда все сгнившие российские танки были убраны с дорог и почти все тела из наспех вырытых могил во дворах и огородах были перезахоронены. Все эти недели я храню молчание в моем дневнике. Это молчание – во мне самой.
Так же молчаливы пожарные, которые ищут тела под развалинами девятиэтажного дома в Бородянке. Молчат и добровольцы, приехавшие на грузовике забрать уложенные ровными рядами тела в черных пластиковых мешках.
Молчание – от невозможности осознать то, что произошло. Осознать, что происходит. Внутри нет места для горя, и даже для гнева. Словно та бетонная стена, что погребла под собой людей в Бородянке, придавила всех нас, тех, кто стал этому свидетелями.
Эти последние недели я почти полностью перешла от фотографии к видео. Фотографии как будто недостаточно. Потому что вокруг меня люди, и им нужно говорить. Тем, кто испытал унижение, когда в их дом пришел враг. Враг, наделенный властью казнить и миловать. Я бы хотела обнять каждого из них. Я бы хотела унять их лихорадку. Берлинский друг написал мне: «Уезжай оттуда, ради жизни». Но я не могу уехать. Эта война – не чужая, я не могу уехать и забыть. Где бы я ни была, она останется со мной. Моя собственная история разворачивается вокруг меня. И мне важно ее запечатлеть. Говорить об этом, может быть, я буду потом.
Киев, 4 апреля 2022
Вечером после Бучи я получаю сообщение: любимый друг погиб в Мариуполе. Мантас. Талантливый, красивый, бесстрашный и удивительно великодушный, любимый женщинами, обожаемый мужчинами. Почти как бог. Боги бессмертны, вот почему он продолжал снимать в Мариуполе до последнего дня.
В эту ночь моя защитная броня разлетелась на куски. Утром я слышу, что Россия объявила фейками фотографии из Бучи. Я собираю осколки брони и просматриваю фотографии мертвых тел на улицах. Мне нужно решить непростую задачу: я должна показать и рассказать о том, что я видела, но мне нужно как-то пощадить тех, кто эти фотографии будет смотреть.
Киев, 3 апреля 2022
Смерть преследует меня на каждом шагу. Я все еще стараюсь не впускать ее в себя, съеживаюсь в какой-то бесформенный комок с шипами наружу, подобный тем, что лежат нынче на всех дорогах и улицах моей страны. Но как только остается позади последний контрольный пункт перед Киевско-Житомирским трактом, смерть обступает меня со всех сторон, она повсюду, она будто шепчет: «Смотри сюда, не отводи глаз».
Мы едем по узким лесным дорогам на Бучу и Ирпень, едем медленно, среди осколков снарядов, остатков российских танков и останков людей, пришедших на мою землю, чтобы разрушить ее. На въезде в Бучу обрывок рекламного плаката: «Дом вашей мечты в лесу».
Пустые черные глазницы домов смотрят на улицы, по которым движется небольшой автобус с надписью «Груз 200», собирающий тела убитых. Команда «Груза 200» трудится уже несколько дней, но работы впереди еще много.
Убитые русскими люди – повсюду: в квартирах, домах, подвалах, они зарыты в садах и братских могилах, разбросанных по городу. Я иду по улице, держась на расстоянии от убитых, гляжу на позы, в которых их застала смерть, и спрашиваю себя, о чем думали те, кто отнял у них жизнь.
Оставшиеся в живых горожане выходят из своих убежищ, многие радостно улыбаются, как будто уже наступила новая жизнь и все ужасы позади. Берут нас за руки, благодарят за то, что мы приехали, за то, что мы все это увидели, за то, что нам не все равно. Впервые с начала войны у меня нет слов, мне нечего сказать. Людям выдают коробки с едой, и они исчезают. Смерть глядит на меня с обочины, где еще час назад лежало тело женщины с красным маникюром. На ветру скрипят остатки плаката с рекламой недвижимости.
Киев, 31 марта 2022
Кажется, сегодня первый день настоящей весны. И первый день без сирен воздушной тревоги – пока, во всяком случае. Может быть, поэтому на улицах Киева сегодня так оживленно. Девушки на высоких каблуках, велосипедисты – где они прятались весь этот месяц? Город возвращается к нормальной жизни, если слово «нормальный» вообще еще имеет какой-то смысл.
Городская администрация только что объявила, что уже завтра, первого апреля, откроются учреждения культуры – включая театры и кино. Правда, было сказано, что в случае возобновления воздушных налетов все зрители должны будут немедленно спуститься в бомбоубежища. Я представляю себе, как, сидя в подвале с Гамлетом, листаю сайты билетных касс.
Киев, 28 Марта 2022
Уже месяц как идет война. Месяц это 30 дней, и каждый из них приносит со всей страны новости, которые разум отказывается принять. Каждый день я говорю всем кого встречаю в Киеве бессмысленную фразу: «Все будет хорошо!». В этом есть непринятие того, что происходит. Непринятие как инстинкт выживания. Я не могу позволить впустить в себя убитых русскими солдатами детей, я закрываю мозг и душу, чтобы не превратиться самой в пепелище. Каждый день я думаю, что то, что уже случилось, это самое страшное, что могло случится, хуже уже быть не может. И потом наступает новый день.
В последние дни я много думаю о жизни и о чувстве вины. Я так хочу, чтобы в Киев вернулись люди, я радуюсь как ребенок, встретивший Санта Клауса, когда вижу вновь открывшуюся кофейню в городе. Но вслед за гордостью и счастьем, что жизнь продолжается, на меня накатывает чувство вины. Вина наслаждаться кофе в Киеве, когда в этот самый момент горит дом на окраине моего города. Вина хохотать с друзьями, когда тысячи людей в моей стране рыдают от горя и ужаса. Мои мысли перекликаются с мыслями многих, кто остался здесь. Месяц войны – это очень много. Я чувствую, что лично для меня отказ от сиюминутной радости, принятие правил навязанной мне войны – это унижение, которое невозможно принять. Поэтому я выхожу с утренним кофе на балкон и говорю соседке: «Все будет хорошо!»
Киев, 20 Марта 2022. Татьяна работает волонтером в Зоо Патруле в Киеве и спасает домашних животных из запертых квартир. В первые дни войны многие люди уехали из своих домов в панике. Поскольку они думали, что их не будет всего несколько дней, они оставили своих кошек и собак за запертыми дверями. В последние недели они стали связываться с киевским Зоо Патрулем и просить о том, чтобы их животных спасли. © Мила Тешаева/Ostkreuz для «декодера»
Киев, 21 марта 2022
Последнюю неделю в Киеве я просыпаюсь от солнца, пробивающегося через малейшие щели, не дающего мне шанса пропустить свидание с утром. Все окна в Киеве наглухо зашторены на ночь, это световая маскировка города, в котором не менее восьми раз на день завывает воздушная тревога, сопровождаемая глухими залпами ПВО. Звук воздушной тревоги вызывает ноющее беспокойство внутри, тревогу, которая появляется где-то на полпути между грудной клеткой и желудком. Я провожу эти дни в Киеве с очень разными людьми – пенсионеркой Ольгой, волонтерами Зоо Патруль, парикмахером Ришадом, и многими другими. Где бы мы ни были, при звуке воздушной тревоги мы замолкаем, смотрим друг другу в глаза, как будто проверяя появление комка тревоги внутри, потом выдыхаем и продолжаем работать дальше. За 26 дней войны этот короткий момент принятия и преодоления тревоги стал нормой, необходимостью для продолжения жизни, для поддержки тех, кому в этот момент сложнее, чем тебе.
Каждый день, в полдень, из динамиков на майдане играет старая песня о любви к Киеву. Иногда звуки песни смешиваются с воем воздушной тревоги. Я смотрю на людей, проходящих мимо под звуки песни, которую знают все, в этот момент они улыбаются своим мыслям. А солнце заливает город, который невозможно победить.
Львов, 15 марта 2022
Я ночую в квартире моих киевских друзей, которые в начале войны переехали во Львов и с первых дней войны сумели организовать стабильную систему пожертвований из Израиля, на которые они покупают и распределяют лекарства по больницам и людям по всей Украине. Жека, Сержо, Леха, Юля – мы дружим давно, и хотя стали старше, стиль разговора остался прежним – ежесекундно смеемся: друг над другом, над всеми остальными, и в эту встречу ничего не поменялось.
Утром пьем кофе, сидя на полу крошечной кухни, и тут Жека получает сообщение от своей матери. В телефоне – фотография их дома в Киеве, советская девятиэтажка, российская ракета ударила в него час назад, дом горит. Жека смотрит в свой телефон, я вижу, как ее лицо застывает, она отказывается верить, звонит матери и повторяет «нет, нет, это не наш дом». Я слышу голос ее мамы, тихий и спокойный. «Вот так», говорит мать, «у нас больше нет дома. У нас больше нет прошлого».
Жека не тот человек, чтобы впадать в отчаяние. Она говорит – это ничего, не проблема, победим в этой *** войне и построим себе новый дом. Вечером она достает ящик пива – чей-то очень щедрый подарок, это настоящее сокровище, учитывая, что продажа алкоголя в Украине сейчас запрещена. Мы сидим у них на кухне, мы не думаем о том, что случилось, и мы снова смеемся.
Львов, 14 марта 2022
Никогда не видела Львов переполненными такими толпами, как в эти дни. Внезапно он стал чем-то вроде новой столицы всех событий, всемирным перевалочным пунктом, сюда все приезжают и отсюда все куда-то едут. Это начинается уже на границе, где иностранные волонтеры пешком идут в Украину, а в обратную сторону стоят толпы женщин и детей, ожидая своей очереди перебраться через границу. Приходят поезда с Востока, битком набитые беженцами, и отправляются обратно, груженые солдатами и гуманитарной помощью с Запада. Университетские преподаватели разбирают горы детской одежды и игрушек в городском театре, а модный ресторан тысячами готовит бутерброды для солдат.Я приехала во Львов немного отдохнуть после напряженных дней в Киеве, но отдыха нет в помине; все, с кем я тут вижусь, заняты, организуют эвакуацию людей с Востока или доставку бронежилетов на Восток, работают в таком темпе и с такой сосредоточенностью, каких сами в себе раньше не подозревали. Это ошеломляет и трогает одновременно, и я чувствую, что оказалась в муравейнике, где каждый знает свою роль, все как один идут к общей цели – положить конец войне.
Киев, 10 марта 2022
Несколько лет назад мои друзья начали необычный для Украины бизнес: они превратили никому не известную деревню возле Киева в лавандовый рай. Начав с небольшого склона возле дома, они каждый год расширялись, учились на ошибках, радовались успехам, и в прошлом году, наконец, реализовали свою амбициозную мечту – открыли Лавандовый Парк, фиолетовыми волнами раскинувшийся на гектарах Васильковских холмов. Этот год обещал быть по-настоящему успешным и должен был вознаградить их за годы работы.Мы приехали в ним, в их дом, пахнущий лавандой, ставший для них крепостью. После взрыва нефтебазы в соседнем Василькове они вывезли детей в Румынию и вернулись обратно. Сергей вместе с соседями каждую ночь патрулирует деревню. У него нет оружия, только очень хороший нож, которым он пока что не умеет пользоваться и то и дело ранит об него руки. Юля занимается нарезкой шампиньонов на дружественной соседской плантации; шампиньоны они отправляют в Киев, туда, где не хватает еды. Света координирует эвакуацию людей из Киева. Вечерами они выключают свет, чтобы не привлекать диверсантов, и при свете свечей читают сводки с фронта. Время от времени над домом что-то пролетает и с запозданием доносится звук. За 14 дней войны мои лавандовые друзья научились различать, что несут в себе эти звуки. Мне очень хочется остаться с ними в этом доме, где очень вкусный кофе, тепло и пахнет лавандой.
Киев, 9 марта 2022
С первых дней в Украине я не выпускала свои чувства наружу, старалась думать, что в будущем все будет хорошо, улыбалась сквозь слезы и пыталась утешить тех, кто в этом нуждался. Я привыкла к звукам налетов и взрывов. Каким-то образом я отстранилась от этой войны, но теперь она медленно проникает в мое тело и душу. Прошлой ночью мне снилось, что я попала под перекрестный огонь – это первый сон о войне с тех пор, как я сюда вернулась. И во сне война ощущалась как что-то, с чем я свыклась.
8 марта 2022
Восьмое марта. Я говорю с людьми в убежище. Один человек где-то нашел цветы. Примерно через час мужчины хотят подарить цветы всем женщинам в убежище.
Киев, 7 марта 2022
На следующий день после нашей первой поездки в Ирпень уже тысячи людей собираются под мостом в ожидании возможности перейти через реку. Бои продвинулись к центру города, командир Саша больше не берет трубку. Но город Ирпень еще не взят.6 марта депутат из Киева сказал нам, что они пытаются договориться о гуманитарном коридоре из города для мирных жителей. Договоренность была достигнута, но несколькими часами позже по группе людей, пытающихся спастись, в черте города ударил минометный снаряд и убил восемь человек.
В вечерних сумерках командир территориальной обороны приехал из города с этой новостью. Мы стояли в нескольких километрах от Ирпеня. Он не мог сдержать слез даже перед камерой, рассказывая о кошмаре, который он только что видел.
7 марта 2022 мы снова приблизились к въезду в город. Выстрелы раздавались так близко, что я не могла подойти к мосту. Машины скорой помощи раз за разом проезжали от Ирпенского моста к окраине Киева, вывозя оставшихся людей.
Город все еще не был взят.
Киев, 4 марта 2022
Мост через речку – самая короткая дорога из центра Киева в лесной пригород Ирпень. Он был взорван украинскими военными на второй день войны. Сейчас это единственный выход из города, в котором живет около 60 тысяч человек. Со всех остальных сторон он окружен русской армией, вежливо напоминающей о своем присутствии ежеминутными обстрелами.
Мы хотим попасть в город, где нас ждет Саша Моркушин, мэр Ирпеня, по совместительству – командир территориальной обороны. Встречу с ним в городе под обстрелом удалось организовать друзьям друзей, потому что сейчас все друзья друзей и твои друзья тоже. Добраться туда непросто. Пройдя десяток блокпостов, ты доезжаешь до разрушенного моста, оставляешь машину, спускаешься под мост, переходишь речку, балансируя по наспех уложенным сосновым доскам, карабкаешься по обломкам бетона и ждешь, когда из города приедет машина с вооружеными людьми. На ней ты приезжаешь в место, из которого хочется поскорее уехать. Мэр-командир с автоматом наперевес оказывается добродушным толстяком, который вместе с начальником ЖЭКа, мебельным мастером и другими людьми приблизительно такой же профессиональной подготовки уже 10 дней держит оборону города.
Звуки взрывов начинают учащаться, и мы поспешно уезжаем обратно к мосту. Из Ровно приехали автобусы, организованные местной баптистской церковью, чтобы забрать людей из города. Многие из тех, кто до этого не думал об отъезде, осознали, что это, возможно, последний шанс бежать.
Количество людей, идущих по сосновым доскам через реку, увеличивается. Люди несут замотанных в шарфы собак и кошек, у кого-то единственный багаж – это ультра-модный велосипед, кто-то тащит несколько огромных чемоданов. Мало времени для принятия решения о том, что взять с собой, мало сил на этот путь, много страха перед неизвестностью. Они перебираются по доскам, ускоряя шаг, постепенно переходят на бег. Я стою совсем рядом, но они меня не видят. Я начинаю ощущать весь ужас того, что происходит здесь и сейчас, и меня пронизывает бесконечная горечь: я не понимаю, за что им – нам – этот ужас.
И меня наполняет ярость по отношению к тем, кто принес сюда этот ужас.
Киев, 3 марта 2022, вторая половина дня
Киев готовится к бою. Все произошло за одну ночь – наутро мы проснулись и увидели баррикады, растущие чуть ли не на каждом углу. Я подхожу к одной из них, здесь работают около сотни людей — быстро, тихо, организованно, как муравьи. Старики вместе с девушками хипстерского вида разливают по бутылкам коктейли Молотова. Другие строят стены из автопокрышек и мешков с песком. Мы разговариваем, смеемся, я обнимаю людей, с которыми только что познакомилась, мы прощаемся и обещаем друг другу скоро увидеться снова. С этой минуты я чувствую себя спокойнее, каким-то образом отступают все мои страхи и мысли о том, что надо успеть спастись из города.
Есть что-то очень правильное в этих людях, которые остаются в городе, готовятся к худшему, но твердо надеются на лучшее. Их сила начисто лишена пафоса, их уверенность убеждает. С ними я чувствую себя в безопасности – с теми, кто остался в Киеве, вместе с кем мне, возможно, придется пережить то, что на нас надвигается.
В этот день я встречаю множество самых разных людей – от молодых участников гражданской обороны до членов Рады – и все говорят, в общем, одно и то же. Русские могут разрушить Киев, но невозможно разрушить Украину и украинцев. Никто не хочет умирать, но никто не готов сдаться.
Есть что-то совершенно особенное в этой глубокой внутренней свободе. Почувствовав ее вкус однажды, прожив с ней хотя бы один день, ты уже не сможешь жить без нее.
Фото: Парк Владимирская горка, Киев, 2 марта 2022 © Мила Тешаева/Ostkreuz для «декодера»Киев, 3 марта 2022
Я в Киеве, моем родном городе, иду по центральным улицам, где чуть ли не каждый камень – часть меня самой. На улице холодно, и в нормальной жизни я бы свернула в какой-нибудь уютный ресторанчик и позвонила оттуда друзьям, чтобы вместе с ними выпить по бокалу вина. Но сегодня от нормальной жизни не осталось ничего. Я – единственный пешеход на Крещатике, главной улице Киева. Почти все мои друзья спешно покинули город, когда начались постоянные ракетные обстрелы. То, что происходит – немыслимо, мое сознание отказывается это вместить. Началась ВОЙНА, она пришла в мою страну, в мой город.
Решение ехать в Киев я приняла в первый же день войны. Острая потребность быть здесь никак не связана с желанием вести репортажи из горячей точки. Если война пришла в мой дом, мне просто хочется быть дома. И дело вовсе не в фотографии, дело во мне, моем месте, моей истории и истории всего мира, которая в эти дни пишется здесь.
Все мое детство прошло под завораживающие рассказы моей бабушки, которая прожила в Киеве все годы оккупации, с 1941 по 1944, и дедушки, который, будучи военным музыкантом, дошел до Кенигсберга и Манчжурии. Война никогда не была для меня чем-то реальным, но теперь она пришла ко мне. Моя племянница и двоюродный брат, сидя под обстрелом на северной окраине города и плача от страха, позвонили мне на третий день войны, умоляя меня выйти на улицы Берлина, помочь им, защитить их. Тысячи людей во всем мире вышли на уличные протесты, но действительно ли это может как-то помочь?
Я иду по центру Киева, по вымершим улицам военного города. Возле здания городского совета стоит одинокая пожилая женщина. Когда мы подходим к ней, она начинает умолять нас связаться с канцлером Германии; говорит, что она знает, как остановить Путина, она наверняка знает! Мы идем дальше.
Мила Тешаева родилась и выросла в Киеве. С 2010 года она живет в Берлине. С 2004 года она работает над долгосрочными проектами на территории бывшего СССР, в частности, в последние годы она занималась Кавказом и Каспийским регионом. Ее фотографии были опубликованы в различных изданиях, таких как «Courrier international», «British Journal of Photography», «Time Magazine», «Magazine Lightbox» и многих других. Лауреат многих международных премий.
Публикации (выборка):
InselWesen, Kehrer Verlag, 2016
Promising Waters, Kehrer Verlag, 2013Персональные выставки (выборка):
MIT Museum Boston (USA 2018)
Museum Europäischer Kulturen (Berlin 2017)
Haggerty Museum of Art (USA 2015)
Blue Sky Gallery (USA 2015)
Museum an der Westküste (Föhr 2014)
Фото: © Мила Тешаева/Ostkreuz для «декодера»
Текст: Мила Тешаева
Фоторедактор: Анди Хеллер
Перевод с английского: Любовь Гурова
Опубликовано: 06.03.2022Weitere Themen
Моя зеленая куртка и узелки в ковре истории
Беженцы на границе Беларуси и ЕС. Фотосвидетельство гуманитарного кризиса
-
«МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД № 6: Научная журналистика — в чем ее ценность и самая большая сложность
В чем особенности научной журналистики, как работать со сложными источниками информации и почему так актуальна профессия «научный редактор»? О тонкостях этой работы и частых ошибках рассуждают журналисты, опираясь на собственный опыт работы и ситуации, с которыми сталкиваются каждый день.В студии научный редактор dekoder.org Леонид Климов и медицинский редактор «Медузы» Дарья Саркисян.
Weitere Themen
Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Фемреволюция и журналистика
Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Как «традиционному» журналисту быстро стать мобильным
«МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №3: Журналистика и политический кризис
«МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №4: Как готовить хорошие мультимедийные истории
«МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД №5: Как журналисту научиться объяснять
-
Беженцы на границе Беларуси и ЕС. Фотосвидетельство гуманитарного кризиса
Гуманитарный кризис на границе Беларуси с Польшей, Литвой и Латвией стал одной из главных европейских тем 2021 года. Как минимум 21 человек погиб. До полного разрешения ситуации далеко: многие мигранты по-прежнему ждут в приграничной полосе, несмотря на морозы.
Тем временем тысячи польских солдат сосредоточились на границе, охраняя ее от беженцев, вновь и вновь оттесняя их обратно в Беларусь. Белорусские же пограничники снова гонят беженцев в сторону Польши.
Активисты польского правозащитного объединения Grupa Granica сообщают, что на пике кризиса, к 11 ноября 2021, более пяти тысяч человек смогли перейти границу и обратились за помощью к активистам и волонтерам. Лишь нескольким сотням из этих людей удалось запросить политическое убежище в Польше.
Варшавский фотограф Енджей Новицки отправился в приграничные районы, чтобы зафиксировать гуманитарную катастрофу.
Европейские политики не сомневаются: миграционный кризис на белорусско-польской границе – это «гибридная агрессия» против Евросоюза. Польша расценивает роль Александра Лукашенко в этом кризисе как «государственный терроризм», бывший министр иностранных дел Германии Хайко Маас называет его «боссом государственной сети контрабандистов». Новая руководительница МВД Германии Нэнси Фезер характеризует нелегальную переброску мигрантов к границе между Беларусью и Польшей как «бесчеловечные» действия автократа Лукашенко.
Политики решают, что делать, и обещают ввести новые санкции против режима Лукашенко. А тем временем на границе толпы мигрантов подолгу выжидают решения своей участи.
Большинство стремится не в Польшу, а Германию. К 8 декабря немецкая федеральная полиция зафиксировала за 2021 год 10 846 случаев несанкционированного въезда в Германию, так или иначе связанных с Беларусью.
По утверждению активистов Grupa Granica, в декабре ежедневно ровно сто мигрантов преодолевали границу Польши. За первые недели 2022 года, по данным польских пограничников, в страну с территории Беларуси проникли 550 человек. Тысячи людей все еще ждут своего шанса оказаться в Европе.
Мигранты все чаще сообщают о том, что белорусские части принуждают их идти через границу и применяют насилие. Польские врачи подтверждают факты насилия.
7 декабря активисты нашли в лесу рюкзак, очевидно брошенный при бегстве или задержании, с паспортами и белорусской визой, полученной всего лишь пятью днями ранее.
По сообщению одного из беженцев, найденный мертвым 20 октября девятнадцатилетний сириец Ахмад аль-Хасан был сброшен в реку белорусскими пограничниками.
Тем временем польские правозащитники все чаще критикуют также действия своих пограничников, солдат и полицейских. В стране принят закон, который, вопреки общеевропейским нормам, позволяет высылать целые группы мигрантов, а не решать вопрос о депортации индивидуально.
3 декабря 63 польских правозащитника обратились к председателю Европейской комиссии Урсуле фон дер Ляйен, протестуя против готовящегося в ЕС смягчения законов о предоставлении политического убежища. На практике поправки могут привести к тому, что мигрантам придется проводить больше времени на границе, а депортировать их станет легче. Ответ пока не получен.
Фото: Енджей Новицки
Фоторедактор: Анди Хеллер
Текст: редакция «декодера»
Опубликован: 18.01.2022Weitere Themen
Михаэль Даннер: Migration as Avant-Garde
Что пишут: о пожаре, уничтожившем крупнейший лагерь для беженцев в Европе
-
Что пишут: Об антиваксерах в Европе
Взгляд на карту Европы показывает большую разницу между западом и востоком в показателях привитых: Португалия и Испания ведут, а ниже всего доля привитых (если брать только Западную Европу) оказывается в Германии, Австрии и Швейцарии. Внутри самой Германии отстают федеральные земли на востоке и юге страны. В Румынии и Болгарии дела обстоят примерно так же плохо, как в России и Украине. В Швейцарии итало- и франкофонные кантоны показывают лучшие результаты, чем немецкоязычные. А в Италии по прививкам плетется в хвосте Тироль, где говорят по-немецки.
Как это объяснить? Почему Альпийский регион особенно отстает? Почему запаздывают постсоциалистические страны? Почему немецкоязычные? Православные? В чем различия, нет ли общих черт? dekoder изучил научные данные и публикации в СМИ и собрал различные тезисы по этой теме.
Лейпциг, суббота, начало ноября 2020 года, число заболевших в Германии составляет 133 на 100 тысяч человек. Два журналиста Süddeutsche Zeitung отправляются на демонстрацию противников вакцинации и сталкиваются с удивительным фактом: «Пока мы шли недлинной дорогой в центр города, успели услышать пять разных диалектов швабского».
Очередной анекдот о швабах?
Швабы как противники прививок, свихнувшиеся на конспирологии? Это что, очередной анекдот о швабах? Если посмотреть на показатели привитых на карте Германии, видно, что Бавария и Баден-Вюртемберг действительно отстают, и только в восточных землях картина еще хуже. Совпадение?
Социолог Оливер Нахтвей в последнее время часто отвечает на такие вопросы. Вместе с другими коллегами по Университету Базеля он изучает ковид-протесты в Германии, Австрии и Швейцарии. В интервью газете Die Zeit он проводит такое различие: «Кверденкеры [ковид-отрицатели] на юго-западе не такие, как на востоке Германии. Доля избирателей АдГ на востоке гораздо выше, чем в Баден-Вюртемберге. Среди протестующих на юго-западе вдвое больше бывших избирателей партии зеленых и Левой партии. В Саксонии протесты гораздо больше связаны с идеологией крайне правых и гораздо меньше подвержены влиянию эзотерики».Связь между неприятием прививок и правым экстремизмом в Германии имеет давнюю историю. «Еврейская медицина», как заявляли национал-социалисты, «отравляет народное тело». Истоки этой теории заговора прослеживаются еще в XIX веке. Об этом в интервью телеканалу ZDF рассказал историк медицины Мальте Тисен. Уже тогда Дрезден и Штутгарт были столицами антипрививочников: «Вокруг Дрездена и Штутгарта концентрировались все течения так называемой „жизненной реформы“ (Lebensreform). Это и альтернативная медицина, лечение природными средствами, и эзотерика, и антропософия. Все это движение есть своего рода мобилизация против наступления эпохи модерна, против индустриализации и урбанизации, которые так резко изменили образ жизни». «Назад к природе» — девиз тех дней, сопротивление новым временам, яркой приметой которых как раз и были прививки.
Может ли и сейчас неприятие прививок быть проявлением общего неприятия современности?
Генрих Август Винклер известен, среди прочего, своей двухтомной историей Германии под названием «Долгий путь на Запад». Историк критически относится к любым попыткам дать общее объяснение различиям в успехах вакцинации в разных странах Европы. В интервью газете Frankfurter Allgemeine Zeitung он делает попытку выделить некоторые возможные причины и параметры их возникновения. Глядя на Россию, Беларусь, Украину, Болгарию и Румынию, он говорит: «Возможно такое объяснение меньшего количества привитых: клирики многих православных церквей могут питать предубеждение против современной науки. <…> Прививка как попытка вмешаться в Божий промысел», — суммирует историк эту позицию. Другим объяснением этому феномену может быть, как думает Винклер, и то, что «десятилетия коммунистической диктатуры в странах за железным занавесом ослабили доверие к институтам государства».
Действительно, слабое доверие к институтам можно связать с историческим опытом, но есть много аргументов в пользу того, что недоверие к государству связано с недостаточным качеством самих институтов: в тех странах, о которых говорит Винклер, эффективность институтов, в том числе и системы здравоохранения, так же снижается от запада к востоку, как и успехи прививочной кампании.
Правда, в Западной Европе географическая логика действует небезупречно: Португалия и Италия лучше прививаются, чем Германия или Швейцария — однако в последних эффективность институтов явно выше. Здесь Винклер и Тисен усматривают особую причину: «Шоковый эффект событий начала эпидемии для южноевропейцев».
А как же тогда объяснить тот факт, что на севере Италии ниже доля привитых, чем в среднем по стране, хотя опыт первых месяцев пандемии в Северной Италии, где было много смертельных исходов, оказался гораздо страшнее, чем на юге страны? Какова же связь между численностью привитых во всем Альпийском регионе — она всюду ниже, чем в среднем по каждой стране или в среднем в Западной Европе? (Примеч. пер.: альпийские провинции есть у Италии, Австрии, Франции, Швейцарии и Германии.)
Возможно, объяснение этому есть у Михаэля Блюме, исследователя течения кверденкеров (от немецкого Querdenker), конспирологических мифов и антисемитизма. Историк религии и уполномоченный земельного правительства Баден-Вюртемберга по вопросам антисемитизма в интервью газете Süddeutsche Zeitung говорит о том, что в Альпах сильны традиции федерализма, демократии и самоуправления. С продвижением централизованного государства, а с ней письменности и науки, в горы начались конфликты с местным самоуправлением. В Альпах огромное множество диалектов, представители центральной государственной власти в этих регионах попросту не находят с жителями общего языка. В конечном счете там зародилась идея федерального государства, модель, которая и в Германии проложила себе дорогу после окончания тоталитарного национал-социалистического режима.
Кроме того, говорит Блюме, в Альпийском регионе исторически сильно притяжение мифических теорий заговоров: здесь всегда был силен антисемитизм, здесь развивались идеи австрофашизма и итальянского фашизма, и сама партия национал-социалистов НСДАП (национал-социалистическая партия Германии) возникла в Баварии.
Традиция спиритуальной эзотерики
К этому можно добавить, что на юге Германии, а также в Австрии и Швейцарии всегда были сильны эзотерические движения. Стоит вспомнить возникновение антропософии: первая вальдорфская школа основана в Штутгарте, а центр общества антропософов построен в швейцарском Дорнахе. Многие ученые говорят о том, что эта традиция спиритуальной эзотерики сохраняется до сего дня, и Блюме также видит связь между спиритуализмом и тем фактом, что большинство сторонников партии кверденкеров «Ди Базис» (Die Basis) живет в Южной Баварии и в окрестностях Боденского озера в предгорье Альп.
Таким образом, мотивы противников прививок в Альпийском регионе чрезвычайно разнообразны: от традиций самоуправления и связанным с этим недоверием к центральной власти — через романтику природы и спиритуальность, которые часто совмещаются с неприятием эпохи модерна — до самых нелепых теорий заговора. Наряду с высокой вариативностью мотивов для Блюме очевидна также и двойственность идеи свободы:
У нас есть свобода нести ответственность, но, к сожалению, и свобода верований в мифические заговоры
Практически ни одно исследование кверденкеров и других антипрививочников не обходится без косвенных указаний на то, что они путают свободу мнений со свободой фактов. Часто при этом вспоминают эффект Даннинга–Крюгера, с помощью которого психологи описывают когнитивные искажения самооценки «некомпетентных людей», которые слишком высоко оценивают собственные знания и умения. Это и контекст высказывания известного судебного психиатра Хайди Кастнер о том, что сейчас на подъеме глупость. В интервью Süddeutsche Zeitung она цитирует Чарльза Буковски: «Проблема в том, что умных людей переполняют сомнения, а дураков — уверенность».
Вообще обобщение индивидуальных психологических особенностей в науке считается недопустимой, но большинство исследований обходят этот запрет. Многие научные и популярные статьи упоминают многофакторные взаимосвязи мотивов противников прививок, — но конкретная динамика различных мотиваций до сих пор остается в тени, им не уделяется внимание.
И наконец, есть еще и базовая проблема того, что невысокая готовность прививаться в немецкоязычных СМИ нередко смешивается в одну кучу с позицией антипрививочников. Но это утверждение не выдерживает критики: согласно опросу общественного мнения, результаты которого опубликованы в газете Die Tageszeitung, примерно половина тех, кто до сих пор не привился, не хотят этого делать просто потому, что ощущают чрезмерное давление. Для них дело не в скептическом отношении к государству, не в сопротивлении эпохе модерна и не в теориях заговора. Своей неготовностью прививаться они оказывают противодействие нарастающему общественному давлению. И еще один фактор: опубликованное в октябре исследование федерального министерства здравоохранения по поводу мотивации непривитых называет главное препятствие — страх. Три четверти опрошенных заявили со всей определенностью, что не прививаются потому, что считают вакцину «недостаточно тщательно проверенной».
Страх
Страх и противодействие давлению могут быть связаны со склонностью к конспирологии и недоверием государству и/или науке, но причинно-следственную связь еще следует доказать. Поэтому, например, тезис о том, что сопротивление прививкам укоренено в характере жителя восточногерманских земель (или Альпийского региона) не выдерживает критики. Верно то, что многое указывает на социально-географические причины недоверия к прививкам. И у историков много сведений в пользу факторов, предопределяющих веру в теории заговоров.
Вполне может оказаться верным и то, что недоверие к государству имеет исторические корни и связано с недостатками институтов. И все же, при всех этих убедительных трактовках, данных о причинах недоверия к прививке и антивакцинаторских позиций сейчас недостаточно. До сих пор недостаточно исследованы социально-структурные взаимосвязи и влияние дезинформации на нежелание прививаться. Такие мотивации, как страх и противодействие давлению, остаются в тени, да они, по всей вероятности, и будут всегда слишком вариативны для того, чтобы быть надежно исчисленными.
Редакция «декодера»
Перевод: Люба ГуроваWeitere Themen
-
Причастные к Холокосту
Многие десятилетия исследователи занимаются изучением Холокоста в поисках понимания, как именно была устроена национал-социалистическая машина смерти и как Гитлер, Гиммлер, Гейдрих и Эйхман превратили истребление евреев в систему. Ключевым событием этой истории считается Ванзейская конференция, прошедшая в январе 1942 года. На ней руководители нацистской Германии с пугающим хладнокровием планировали, как будет осуществляться Холокост: в каких регионах, в каких местах и как туда будут «депортировать» жертв.
В центре внимания исследователей оказались, однако, не только высокопоставленные национал-социалисты, но и те, кто непосредственно отвечал за осуществление геноцида. В частности, благодаря новым историческим документам стало известно имя Иоганна Ниманна, который в 1943 году занимал пост заместителя начальника лагеря смерти в Собиборе. Шаг за шагом ученые узнают, как местные жители – добровольно или вынужденно – содействовали преступлениям, а иногда и непосредственно участвовали в них — в организованных лагерях смерти, подобных тому же Собибору, или на оккупированных территориях Советского Союза, где истребление шло иногда буквально в чистом поле. Многие из этих фактов до сих пор не известны немецкой общественности.Журналист Deutschlandfunk Ули Хуфен поговорил об этом с историками Томасом Сандкюлером и Мартином Кюпперсом.
«Когда на вступительной лекции по истории в начале семестра я спрашиваю: “В чём была суть «Операции Рейнхард»”?», из 250 студентов ответить могут трое, или четверо, иногда пятеро».
Так говорит Мартин Кюпперс, доктор исторических наук с кафедры новейшей истории в Штутгартском университете и научный руководитель исследовательского центра в Людвигсбурге, где с 2001 года изучают историю нацистских преступлений. Он отмечает, что слушателям его лекций неизвестно, например, о том, насколько сильно отличаются по численности разные группы жертв Холокоста: польских евреев было убито 2,7 миллиона, а немецких евреев – около 160 тысяч. Но меньше всего его студенты знают о том, как шел сам процесс массовых убийств, кто был непосредственным исполнителем преступлений и какова была, в терминологии Кюпперса, география злодейств.
«Можно считать установленным, что Холокост начинается в Советском Союзе летом 1941 года. Там, в ходе массовых расстрелов, в результате сотен и тысяч акций уничтожения, убивают, главным образом, советских евреев. Затем в марте 1942 года начинается так называемая “Операция Рейнхард”. Это ключевое направлений действий, нацеленное, прежде всего, на истребление польских евреев. И реализуется операция, в основном, в трех лагерях уничтожения: Белжец, Собибор, Треблинка. А параллельно с этим идет депортация евреев со всей Европы в Освенцим-Биркенау, которая продолжается с лета 1942 года до конца 1944 года».
Память о Холокосте сосредоточена на Освенциме
Память о Холокосте в Германии сосредоточена на Освенциме. По понятным причинам. Лагерь еще существовал, когда его освободила Красная Армия в 1945 году. Именно здесь уничтожали немецких евреев. Поскольку Освенцим, в отличие от Собибора, Треблинки и Белжеца, не был лагерем смерти в чистом виде, значительно большее число заключенных выжили и смогли о нем рассказать.
Насколько хорошо рассказана эта история, настолько — по контрасту — мало известно об «Операции Рейнхардт». Ход геноцида польских и советских евреев стал объектом интенсивных исторических исследований только по окончании холодной войны. При этом все большее внимание уделяется роли преступников, которое не были гражданами Германии.
Профессор Томас Зандкюлер из Берлинского университета им. Гумбольдта только что завершил исследование двух групп участников этой преступной акции, назвав его «Рядовые палачи — исполнители “окончательного решения”»:
«Украинская вспомогательная полиция подчинялась жандармерии (Schutzpolizei). Вначале в неё набирали людей для выполнения обычных полицейских задач по охране порядка, но затем ее сотрудников стали все больше привлекать к акциям по уничтожению евреев. Значительную роль они играли в так называемых зачистках гетто, то есть в массовых арестах».
Травники были «ключевыми исполнителями геноцида».
Украинцев набирали во вспомогательные полицейские части через объявления в газетах, и они, как правило, добровольно шли служить немецким оккупантам.
Иначе обстояло дело с так называемыми «травниками»: «Это были советские военнопленные, содержавшиеся в лагерях для военнопленных вермахта и к осени 1941 года дошедшие до крайней степени голода и истощения. Именно в этот период СС начала вербовать их в качестве своего рода вспомогательной полиции».
Подготовку этих военнопленных организовали учебном и рабочем лагере СС близ деревни Травники под Люблином. Отсюда и неформальное название отряда.
«В начале был замысел использовать их для заселения Дальнего Востока и создания там опорных пунктов охраны. Позже, когда стала очевидна бесплодность таких планов, этих людей начали использовать как надсмотрщиков в лагерях принудительного труда, а затем все чаще в лагерях смерти в «генерал-губернаторстве», то есть в центральной и восточной частях Польши. Именно травники стали ключевыми исполнителями массовых преступлений, совершавшихся там».
760 исполнителей убивают 1,6 миллиона человек
По лагерям смерти Белжец, Собибор и Треблинка д-р Кюпперс приводит следующие цифры: «Там, согласно моим подсчетам, общее число эсэсовцев составляло ровно 760 человек. Во-первых, есть основная группа – это 122 немца-эсэсовца. Но, во-вторых, 638 травников, которые стали их пособниками в этом гигантском массовом убийстве. Получается, что в этих трех лагерях смерти 760 исполнителей убивают более 1,6 миллиона человек».
Эсэсовцы тщательно заметали следы. Об этом свидетельствует тот удивительный факт, что даже о такой важной фигуре, как Иоганн Ниманн, заместитель директора лагеря Собибор в 1943 году, исследователи не знали до самого последнего времени. Ситуация изменилась только в 2015 году, когда обнаружились фотоальбомы, в которых сам Ниманн запечатлел этапы собственной карьеру в СС. Фотографии были опубликованы в 2020 году в сборнике «Фотографии из Собибора». А о немецких преступниках более низкого ранга информации у исследователей было ещё меньше.
«Рядовые исполнители Окончательного решения» давно забыты
«Немецкая политика, а также системе уголовного правосудия строилась на прагматичном и, с этой точки зрения, вполне разумно решении, что не следует уделять слишком значительное время расследованию так называемых винтиков системы – рядовых сотрудников фабрик смерти, – что подвергнуть уголовному преследованию нужно в основном средний и высший командный состав. О так называемых мелких преступниках надолго забыли. И это положение реально изменилось только с появлением замечательных исследований о полицейских батальонах, проведенных Кристофером Браунингом».
Кем были травники? Какие задачи перед ними стояли и каковы были их полномочия? Как поступали эти рядовые исполнители окончательного решения еврейского вопроса действовали, учитывая, что их принуждали выполнять приказы? Исследователи занимаются этими вопросами с 2009 года, когда охранник-травник Джон Демьянюк стал единственным преступником, который предстал перед судом в Германии, не будучи немцем. «Как простой охранник самого низкого ранга он типичен в том, что мы, по сути, знаем о нем очень мало», — отмечает Мартин Кюпперс.
Протоколы советских судебных процессов как источники исследований
В то же время, некоторые из командиров, в число которых попадали в основном отобранные эсэсовцами военнопленные из числа российских немцев, изучены гораздо лучше. Наиболее важными источниками для подобных исследований стали мемуары немногих выживших узников лагерей, а также материалы первых судебных процессов, которые проводились над пособниками нацистов вскоре после войны в Советском Союзе.
«Многие унтер-офицеры постоянно проявляли особую жестокость, отличались особой тягой к насилию, готовностью неукоснительно выполнять приказы немцев, — говорит Мартин Кюпперс. — Есть и более многочисленная группа, которая, очевидно, да, просто выполняла приказы. Но есть еще и те — и в процентном отношении их количество, безусловно, выражалось двузначным числом, — кто даже оказывал сопротивление в том или ином виде, дезертировал или пытался саботировать приказы эсэсовцев-немцев в лагере».
«Преступники избивали и убивали лично».
Исследование конкретных исполнителей «Операции Рейнхард» отчасти ставит под сомнение некоторые положения, бывшие общепринятыми на протяжении десятилетий. Вот что говорит профессор Зандкюлер: «Действительно, существовала такая объяснительная модель, согласно которой это массовое убийство по существу исполнялось государственными чиновниками – людьми, которые выполняли свою работу в основном рационально и без моральных угрызений, но также и без идеологических побуждений. Частично это все еще верно, но чем ближе вы приближаетесь к тому, что происходило на самом деле, тем больше вы понимаете, насколько реальность сложнее».
«Эти преступники лично избивают и убивают людей, они находятся лицом к лицу с ними, они загоняют своих жертв в газовые камеры и убивают их там угарным газом из выхлопных труб бензиновых двигателей. И это имеет мало общего с якобы промышленно эффективным процессом, это на самом деле кромешный ад насилия и убийства».
Восприятие Холокоста отстало от научного знания
Ритуализированная культура памяти о Холокосте может быть теперь поставлена под сомнение благодаря новейшим исследованиям об исполнителях массовых убийств. То, что рассказывают о Холокосте немецким школьникам, может быть уточнено.
Новые работы сфокусированы на том, что в основе своей Холокост был неотделимо связан с войной, развязанной нацистами, и их оккупационной политикой. Они пристально изучают преступников, их мотивацию, идеи и инициативы. И говорят о тех группах жертв и злодеяниях, которые слишком долго оставались вытесненными на периферию изучения.
Зандкюлер: «Главное, что мы знаем, и уже давно — это то, что общественное восприятие истребления евреев, Холокоста, в значительной степени отстало от уровня научного знания. То, что историки узнали о массовых преступлениях в Восточной Европе за последние двадцать, даже тридцать лет, так по-настоящему и не смогло проникнуть в историческое сознание жителей Федеративной Республики».
Weitere Themen
Для них даже не строили концлагеря. Холокост на территории СССР
Холокост и память о нем в СССР и России
Что в России помнят (и что забыли) об освобождении Освенцима