Рубрика: Общество
-
Спрашивали? Отвечаем! Есть ли антисемитизм в сегодняшней Германии?
Каково быть евреем в современной Германии? Значит ли это чувствовать себя защищенным государством, которое строит свою политику на раскаянии за преступления Холокоста? Или — то и дело сталкиваться с проявлениями скрытого антисемитизма, который никуда не делся? «декодер» спросил об этом у социолога Катрин Реймер-Гординской.
-
Бистро #12: Какой геноцид Германия организовала еще до Холокоста?
Вот уже несколько десятилетий историческая память немцев сосредоточена на преступлениях Холокоста. И лишь несколько лет назад в Германии активно заговорили о том, что и немецкий колониализм конца XIX – начала XX веков никак не отнесешь к «славным страницам» истории страны. «Декодер» спросил у историка Ребекки Хабермаc, почему немцы снова вспомнили о нем.
-
Давид Кламмер: Ende Gelände — не дать стране угля
И в России, и в Германии граждане все больше озабочены вредным производством, которое пытаются без лишнего шума запустить подальше от больших городов. Как с этим борются немецкие активисты — в фоторепортаже Давида Кламмера.
-
«Вакцина — это мы!»
Первую в мире вакцину от коронавируса, эффективность которой подтверждена на всех этапах испытаний, создала фирма, которую основали представители турецкой диаспоры в Германии — Уур Шахин и его жена Озлем Тюреджи. Как их достижения воспринимают внутри самого турецкого сообщества?
-
Ингмар Бьёрн Нолтинг: Measure and Middle
В начале пандемии COVID-19 фотограф Ингмар Бьерн Нолтинг проехал 9 тысяч километров по Германии, чтобы увидеть – и запечатлеть – жизнь страны на карантине.
-
Бистро #10: Сколько исламистов среди чеченцев, живущих в Европе?
Социолог Марит Кремер отвечает на вопросы «Декодера» о том, что делают европейские власти для того, чтобы повысить уровень интеграции европейских чеченцев. Достаточно ли этих усилий для преодоления влияния радикального ислама?
-
«Лучший результат воссоединения — это посудомоечная машина»
Лишь очень немногим политическим деятелям бывшего ГДР удалось занять место в общественной жизни страны после объединения. Особенно сложно это было для женщин. Сабина Бергманн-Поль, сделавшая успешную политическую карьеру при обоих режимах, рассказывает в интервью taz о том, с чем ей пришлось столкнуться после объединения – и почему разрыв между Востоком и Западом до сих пор…
-
Пандемия дает Германии и Европе второй шанс на объединение. Часть 2
Во второй части статьи к тридцатилетию единой Германии Юрген Хабермас размышляет о причинах роста правого популизма в этой стране. По его мнению, в Западной Германии проработка нацистского прошлого всегда была неглубокой, а жителям Восточной не дали шанса на собственную рефлексию — сначала коммунистические власти, потом западные элиты.
-
Пандемия дает Германии и Европе второй шанс на объединение. Часть 1
Пандемия коронавируса изменила очень многое, в том числе контекст разговора о тридцатой годовщине объединения Германии. В любое другое время она была бы, что называется, «самоценной», а теперь словно отошла на второй план даже в самой Германии. Фундаментальная статья Юргена Хабермаса соединяет «коронакризис» с событиями 1990 года.
-
Норман Хоппенхайт: «Ощущение «серого на сером» исчезло»
«Тогда, 34 года назад, получить квартиру в Дреэше было невероятной удачей. Центральное отопление, отдельная ванная и встроенная кухня — все это было настоящей роскошью». Как изменились восточногерманские города за 30 лет, прошедших с воссоединения? Фотограф Норман Хоппенхайт отправился в Шверин и увидел, чем живет район обветшавших социалистических новостроек, где он провел детство.