В самом названии правопопулистской партии — «Альтернатива для Германии» (АдГ) — содержится полемический импульс. В 2010 году Ангела Меркель заявила: «Европа безальтернативна» — и провела жирную черту под общественно-политическими дискуссиями, начавшимися из-за мирового финансового краха 2008 года и обострившимися на фоне долгового кризиса конца 2009 года в Греции, который вскоре перекинулся на всю Европу. «Если потерпит крушение евро, то потерпит крушение и Европа», — объявила Меркель в парламенте, убеждая проголосовать за многомиллиардный пакет финансовой помощи Греции и другим странам Евросоюза, экономика которых особенно пострадала вследствие кризиса1.
Но в кругах консервативно-либеральных интеллектуалов крепко сидело убеждение, что поддержка государств-должников подрывает экономическую и юридическую основу ЕС. Со временем вокруг этой уверенности сформировался немецкий евроскептицизм. Который, в свою очередь, дал начало политической партии «Альтернатива для Германии», основанной в 2013 году. Очень скоро эта партия из правопопулистской стала превращаться в праворадикальную. Почему это случилось?
Одним из основателей и первым председателем АдГ стал гамбургский профессор экономики Бернд Лукке. Кроме него первоначальное ядро партии составило еще несколько либерально-консервативных интеллектуалов, выступавших против проевропейского курса правительства Меркель. Поэтому в первое время за АдГ закрепился имидж «партии профессоров»2. Но новая антиевропейская сила с самого своего основания привлекала и людей с правого политического фланга. Под руководством Меркель традиционно консервативный ХДС сдвинулся влево (эту тенденцию уже с начала 2000-х нередко критиковали как «социал-демократизацию»), вследствие чего справа от ХДС образовался вакуум политической репрезентации, который, очевидно, и заполнила АдГ. Сохраняя консервативно-либеральные позиции и вдохновляясь нарастающим евроскептицизмом в других странах Евросоюза, АдГ постепенно наращивала правопопулистскую, и особенно антиисламскую, риторику и обслуживала запрос правого и протестного электората. Эта стратегия вскоре оправдала себя: в 2014 году АдГ получила достаточно голосов для попадания в Европарламент. И Бернд Лукке, отвергавший Евросоюз, стал евродепутатом.
Но уже год спустя, в 2015 году, он был смещен с поста председателя АдГ, программатика которой последовательно смещались от правопопулистских в сторону крайне правых позиций3. Из-за непрекращающихся внутренних конфликтов партия на некоторое время утратила почти все набранное влияние. Но общеевропейский миграционный кризис, настигший Германию осенью 2015 года, сделал антимигрантскую риторику партии как никогда популярной. На парламентских выборах 2017 года АдГ набрала 12,6% голосов и заняла третье место после ХДС/ХСС и СДПГ, сформировав самую крупную оппозиционную фракцию в парламенте4.
Чего хочет «Альтернатива» — и на кого опирается
Уже самые ранние лозунги АдГ были направлены против «элит» и «истеблишмента», и вполне логично, что первые ее депутаты в большинстве своем были новичками в политике. Несмотря на это и на активное нежелание остальных партий сотрудничать с АдГ, за четыре года партия достигла хотя бы минимального уровня профессионализма, пользуясь ресурсами, которые предоставляет работа в Бундестаге. Параллельно произошла подспудная «нормализация» ее политического присутствия в общественном сознании: опросы показывают, что АдГ удалось сформировать ядро относительно лояльного электората, составляющее от 9% до 11% избирателей5.
Какие же группы обеспечивают АдГ стабильную электоральную поддержку — несмотря на очевидный дилетантизм, скандалы и подозрения в антиконституционной деятельности?
В первую очередь за АдГ закрепился имидж партии, представляющей интересы — а вернее, обслуживающей ресентимент — жителей восточных областей Германии, то есть, бывшего ГДР.. Хотя в абсолютных числах АдГ имеет гораздо больше сторонников на западе, в некоторых из восточных земель она стабильно набирает более 20% голосов, в то время как в Западной Германии ее поддерживает от 5% до 7% (просто численность населения на западе заметно выше)6.
Разницу часто объясняют тем, что после воссоединения Германии в 1990 году правительство так и не смогло добиться экономического процветания территорий бывшей ГДР. Не удалось создать интересные перспективы для молодежи, а также установить равные зарплаты и пенсии по всей стране. Многие помнят, как в 1990-е западные дельцы при поддержке правительства растаскивали производственную базу восточных земель. Различия в качестве жизни между западом и востоком Германии очевидны по сей день7. На этой почве легко прорасти популистской риторике — коктейлю из реваншизма, неприятия политических элит, нетерпимости к мигрантам, в особенности к мусульманам. Отталкиваясь от этой смеси популистских предубеждений, АдГ последовательно развивала ожесточенную полемику против новой «левой повестки»: например, равноправия полов, постколониального самосознания, а также защиты климата и окружающей среды. АдГ — единственная крупная партия в Германии, ставящая под сомнение эффекты глобального потепления, отказ от атомной энергии, целесообразность развития возобновляемых источников энергии и Парижское соглашение 2015 года о сокращении выбросов в атмосферу8.
В результате АдГ действительно может показаться кому-то «альтернативой» проевропейскому и проэкологическому курсу, который нередко ассоциируется с 16 годами правления Меркель. Все парламентские партии, эксперты, журналисты, большая часть общества, не смотря на внутренние противоречия, сходятся на том, что страна должна как можно скорее меняться, становиться экологичнее. Отвергая эту повестку в целом и обращаясь к реставративным позициям, АдГ удалось закрепить за собой своего рода монополию на формулирование консервативной повестки, на которой и паразитируют правопопулистские настроения.
АдГ привлекает традиционалистов, несмотря на то что она не способна предложить убедительную программу решения актуальных проблем или хотя бы противопоставить собственный образ Германии будущего тем вариантам, которые обсуждают партии, стоящие ближе к центру политического спектра.
Чего уже добилась АдГ
Накаленная внутрипартийная борьба в АдГ живо интересует немецкие СМИ и привлекает внимание общества. Планомерную оппозиционную работу АдГ блокирует внутренний раскол между умеренным консервативно-либеральным лагерем и так называемым «Крылом» (Der Flügel), объединившим радикалов вокруг председателя партийной ячейки Тюрингии Бьорна Хеке. В то же время постоянные скандалы повышают внимание к партии, столь необходимое для мобилизации протестного электората. По мнению некоторых аналитиков, популярность АдГ могла бы сильно вырасти на волне протестного движения ковид-отрицателей, кверденкеров («Querdenker»)9. Однако этого не произошло — отчасти из-за того, что в недрах движения сформировалась собственная партия (Die Basis), отчасти потому, что стратеги АдГ выбрали амбивалентную позицию: партия критиковала конкретные меры правительства, ставящие под угрозу малый и средний бизнес, но не оспаривала опасность пандемии как таковой. Однако на фоне более компетентной критики экономической политики правительства со стороны либералов из Свободной демократической партии (СвДП) риторика АдГ звучала не слишком убедительно.
Занятая внутренними конфликтами партия долго не могла сформулировать внятной предвыборной стратегии. На выборах в Рейнланд-Пфальце в марте 2021 года АдГ потеряла 4,3 процентных пункта10, а в Баден-Вюртемберге — 5,411. Несколько обескураженные этими результатами и внутрипартийными склоками, делегаты апрельского съезда АдГ проголосовали за предложения праворадикального «Крыла». Были последовательно сформулированы более радикальные пункты программы, а консервативно-либеральный лагерь АдГ вновь сдал позиции. Были ужесточены антиевропейские требования, и впервые было сформулировано требование о выходе Германии из состава Евросоюза (DEXIT). В миграционной политике АдГ выступила за более жесткий контроль над национальными границами, депортацию нелегальных мигрантов, а также лишение беженцев права на воссоединение семей. Партия потребовала запретить антирасистские и антифашистские общественные организации, деятельность которых воспринимает «как левый экстремизм, переходящий в левый терроризм»12.
Очередной сдвиг вправо отразился на выборе лидеров избирательного списка (Spitzenkandidaten): Тино Крупаллы (сопредседателя партии) и Алис Вайдель (председательницы парламентской фракции). Экономистка Вайдель из Баден-Вюртемберга и маляр Крупалла из Саксонии представляли запад и восток страны и пользовались достаточным авторитетом внутри партии, особенно на ее правом фланге. Они были призваны «нормализовать» идеологический дрейф партии. Предвыборная кампания АдГ строилась вокруг слогана «Германия — но только нормальная» (“Deutschland, aber normal”). Что и/или кого считать «ненормальным», избиратели могли решить сами: локдауны, карантин, иностранцев, иноверцев, веганов, «помешанную на экологии» молодежь13. Крупалла, создавший себе имидж «симпатичного парня» и простого работяги, чувствующего страхи и заботы «нормальных» людей Восточной Германии, в преддверии кампании добирал солидности. В частности, демонстрировал интерес к внешней политике, показывая прочные дружеские связи с Кремлем — и тем самым убедительно воплощая пророссийскую установку АдГ. Так, уже в период раннего партстроительства главный и самый опытный стратег партии Александр Гауланд настаивал на переводе партийной программы на русский язык14.
Кандидат экономических наук Алис Вайдель, в свою очередь, могла позиционировать себя как сторонницу относительно либеральных ценностей и фигуру, с которой могли идентифицировать себя избирательницы. Следует признать, что сама кампания и кандидаты, олицетворявшие партийную стратегию, были выбраны вполне грамотно: после пика пандемии и серии локдаунов жители Германии жаждали возвращения к нормальной жизни. Результат выборов в Саксонии-Анхальт в июне, на которых АдГ набрала почти 21% голосов и заняла второе место, отчасти подтвердил успех этой стратегии и стабильную поддержку партии на востоке15.
Однако имидж Вайдель подмывал коррупционный скандал, тянувшийся за ней еще с выборов 2017 года, когда она получила финансовую поддержку для своей предвыборной кампании из неизвестных источников и не указала эту сумму в своей налоговой декларации.. В конце 2020 года обвинения в коррупции были признаны судом правомерными, и АдГ была вынуждена заплатить штраф, который втрое превысил размер самих пожертвований16.
Этот и другие коррупционные скандалы АдГ активно освещались в СМИ, которые публиковали громкие расследования о скрытой спонсорской помощи европейским правым партиям и движениям со стороны ультраконсервативных миллиардеров из Швейцарии, Австрии и Германии17. Есть также основания предполагать, что значительная часть финансирования АдГ обеспечивается правительством России18.
Чего ждать от «Альтернативы» в будущем
В итоге на выборах в Бундестаг АдГ потеряла 2,3 процентных пункта, но все же получила 10,3%19. Этот результат вполне может считаться успешным для партии сразу по нескольким причинам.
Во-первых, после выборов 2017 года многие аналитики и эксперты предсказывали, что АдГ вообще не пройдет в парламент через четыре года. Однако партия смогла сохранить себя в качестве голоса протестного электората, почти вдвое обогнав конкурирующую на противоположном фланге партию «Левые» (Die Linke), с большим трудом пробившуюся в Бундестаг.
Во-вторых, партия закрепила за собой электорат в восточных землях. В некоторых из них она даже выиграла гонку (Саксония, Тюрингия)20.
В-третьих, АдГ зарекомендовала себя как надежный партнер для правопопулистских партий Европы. Утвердившись в парламенте, она будет вводить свою повестку в широкий международный контекст, «нормализуя» ее и наращивая влияние. При этом партия может стать особенно важным агентом влияния на европейскую политику для России21.
В-четвертых, пусть АдГ и потеряла 2,3 пункта, нельзя сказать, чтобы правые настроения в Германии ослабли. В значительной степени потеря, вероятно, объясняется расползанием правого электората: в выборах 2021 участвовали (но не прошли в Бундестаг) еще пять заметных партий правой ориентации. Левее АдГ (но правее ХДС) появились «Либерально-консервативные реформаторы» (Liberal-Konservative Reformer, LKR) и партия ковид-отрицателей Die Basis, а также закрепилась консервативная партия «Свободные избиратели» (Freie Wähler). Справа от АдГ в политику вернулась ультраправая «Национал-демократическая партия» (Nationaldemokratische Partei Deutschlands, NPD) и появилась еще более радикальная партия «Третий путь» (Der III. Weg). В этом спектре АдГ кому-то может вполне показаться умеренной консервативной оппозицией.
Можно сказать, что АдГ хоть и потеряла часть голосов, но приблизилась к стратегической цели: добиться того, что правая повестка в Германии вновь «нормализовалась».
Удастся ли АдГ реализовать этот потенциал, зависит от ряда факторов. Накал внутренних противоречий может привести к расколу партии на предстоящем партийном съезде в декабре 2021 года. В принципе, Вайдель и Крупалла обладают достаточным авторитетом и опытом, чтобы предотвратить этот сценарий. Но они зависят от поддержки правого крыла, влиятельного в восточных парторганизациях. Если раскол все же случится, то АдГ может превратиться в полновесную ультраправую платформу, пользующуюся ресурсами парламентской работы. Отколовшийся консервативно-либеральный лагерь, в свою очередь, может привлечь новых избирателей, особенно если ХДС не удастся преодолеть собственный кризис.
Однако, скорее всего, раскола АдГ не произойдет. Более вероятен очередной сдвиг вправо22.
Привлекательность правопопулистской и консервативной повестки в будущем будет зависеть от стабильности и эффективности формирующейся правительственной коалиции. Если проект экологической трансформации будет реализовываться слишком быстро, а социальная амортизация окажется недостаточной, противоречия и неравенство в немецком обществе могут только усугубиться. А это автоматически приведет к усилению позиций АдГ и расширению ее электората.
Читайте также
Что пишут: О дискуссиях с «ковидиотами»
Немецкие «зеленые» — из радикалов в истеблишмент
Бистро #11: Во всем виноват «Тройханд»?
