Фотограф Норман Хоппенхайт родился в Восточной Германии, провел в ней свое раннее детство, и уже после объединения вместе со своими родителями переехал на Запад. Возвращаясь в родной город — Шверин — он каждый раз видел его новыми глазами. В 2017 году Хоппенхайт сделал целый цикл снимков о жизни в своем бывшем районе в Шверине. dekoder поговорил с ним о том, что такое «типичный» Восток Германии и как он изменился за 30 лет, прошедшие с воссоединения.
Ты родился в 1984 году, вырос в городе Шверин, в районе под названием Дреэш. В 1990 году переехал с родителями на запад, в Шлезвиг-Гольштейн, как и многие другие жители Дреэша. Насколько хорошо ты помнишь свое детство?
Самые ранние воспоминания — это прекрасные летние дни середины 1980-х, которые я проводил с соседями и их детьми. Для того времени, когда мы переехали в Дреэш, этот район был совершенно особенным. Все было еще совсем новое, жизнь там кипела, и я часто играл на улице.
Но мои воспоминания, как и любые детские воспоминания, скорее связаны с определенными моментами и ощущениями. Маленький человек совершенно иначе воспринимает мир, и все кажется каким-то большим и увлекательным.
Для моих родителей, для мамы, переезд в Дреэш тоже стал началом новой жизни с новой работой по соседству. Инфраструктура была рассчитана на большое количество людей, и недостатка ни в чем не было.
В 1990 году, после воссоединения страны, мы переехали на запад, в Шлезвиг-Гольштейн, но очень часто навещали здесь знакомых. С каждым приездом мне тут нравилось все меньше, потому что панельные дома по сравнению с нашим новым деревенским домом уже не казались такими красивыми. В школе меня тоже дразнили «осси», поэтому мне хотелось поскорее дистанцироваться от всего этого. Сегодня это слово вызывает у меня улыбку.
Ты бы назвал Дреэш типичным Востоком? И если да, то что это вообще значит?
Земли и города бывшей ГДР сильно изменились с момента воссоединения и сейчас не отличаются от городов на западе. Ощущение «серого на сером», которое я помню еще из 1990-х, исчезло. Тем не менее понятие «Восток» до сих пор играет важную роль, особенно для людей старшего поколения. Они до сих пор постоянно сравнивают себя с западными немцами и подчеркивают, что жили во времена, полные лишений и ограничений. В этом смысле Дреэш — действительно своего рода реликт. И все же следы коммунистической эпохи постепенно стираются. Типичного Востока почти нигде больше нет, он сохранился в первую очередь в воспоминаниях.
В 2017 году ты взял фотоаппарат и снова приехал в Дреэш. Как ты выбирал сюжеты и героев? Было ли в этом что-то личное? Попытка вернуться в детские годы и вновь обрести себя?
Я фотографировал давно знакомые места и ситуации, которые напоминали мне о детстве. Частично это постановочные фото, а частично — случайные моменты, пойманные в объектив. Герои фотографий быстро поняли, что этот проект стал для меня чем-то очень важным и личным. Я фотографирую на пленку, и большинство людей, в первую очередь молодые ребята, оказались незнакомы с этим процессом, поэтому съемка стала интересным опытом и для них тоже.
Эти снимки для меня — не только попытка взглянуть на часть собственной истории, но и способ выразить себя. Проект в Дреэше дал мне очень многое, что сегодня отличает меня как фотографа и художника. Изначально эта серия задумывалась для того, чтобы зафиксировать сегодняшнее состояние района, но со временем она превратилась в мое личное путешествие в прошлое. Этот опыт мне хотелось бы развивать и в своих будущих работах.
Примирило ли тебя это фотопутешествие по местам юности с Дреэшем и с тем временем, когда тебя дразнили «осси»?
Когда в 2017 году я начал работать над проектом, многое в районе еще было таким же, каким я его помню. Даже старый универсам, куда мы ходили с мамой, еще стоял. Его как раз сносили, когда я приезжал в Дреэш снимать. Получается, я выбрал удачный момент, чтобы застать знакомые с детства вещи и места перед тем, как они исчезнут. Сейчас район в очень плохом состоянии и мало населен. Наш дом еще стоит, но там теперь живут не молодые семьи, которым повезло получить квартиру, а социально незащищенные люди.
И в то же время из разговоров с жителями я понял, что многие действительно ощущают себя частью района, и я сам все больше проникался симпатией к Дреэшу. Пока я снимал, неприятие прошлого сменилось пониманием и теплыми чувствами, и именно их мне хотелось передать на фотографиях.
Эллен, 54 года
«Тогда, 34 года назад, получить квартиру в Дреэше было невероятной удачей. Центральное отопление, отдельная ванная и встроенная кухня — все это было настоящей роскошью. Инфраструктура тоже была прекрасная: до школы, садика, универсама и трамвая всего несколько минут ходьбы. Машина была ни к чему. В панельных домах в основном жили молодые семьи с детьми, поэтому моим детям всегда было с кем поиграть, да и вообще — мы почти все были знакомы друг с другом, потому что квартиры по большей части распределялись на предприятии. Арендная плата была смехотворно низкая, по-моему, я платила 50 восточных марок за 56 квадратных метров. В общем, у нас были хорошие, добрососедские отношения со всеми жильцами и уютный дом. В соседнем доме был очень большой универсам, и у нас на столе были все продукты, которые только продавались на Востоке. Во всех универсамах ассортимент и цены были одинаковыми, но у нас в районе был еще и магазин деликатесов. Там продавали дорогие продукты — импортные или, наоборот, шедшие на экспорт, — например, гусиный паштет или венгерскую салями. Для Восточной Германии жизнь была действительно неплохой».
Лена, 16 лет
«Дреэш очень изменился в худшую сторону. Раньше здесь можно было спокойно ходить по вечерам, не чувствуя, что тебя кто-то преследует. Лично со мной еще ничего плохого не случалось, но как раз сейчас в Дреэше поселилось много беженцев, и с тех пор полицейские сирены не смолкают. Здесь жестоко обращаются с детьми и часто бывают драки. Когда окончу школу, очень хочу уехать отсюда, но пока не знаю — куда».
Ронни, 55 лет
«У нас в старом доме в самом центре Шверина была неплохая квартира, только туалет находился в коридоре, а отопление было исключительно печное. Возможностей помыться было мало: не было ни душа, ни полноценной ванной. Родители очень радовались, когда в 1973 году нам выделили квартиру на две с половиной комнаты в районе Дреэш. […] Во дворах мы сидели с друзьями, играли в футбол и болтали. Трамвайная остановка была недалеко, поэтому можно было доехать куда угодно. В Дреэше я прожил почти 20 лет, поэтому могу позволить себе сказать, что сейчас я бы туда не переехал. Застройка там очень плотная; сейчас мне такое уже совсем не нравится».
Деннис, 15 лет
«Дреэш — такой же район, как и все другие. Кто-то очень любит его, а кто-то поносит на чем свет стоит. Мне Дреэш нравится таким, какой он есть, хотя отремонтировать дома не помешало бы. Мне тут хорошо, я здесь вырос, получается, что я местный. Мне не нужно, как другим, лезть из кожи вон и переделывать себя, потому что если ты тут вырос, то это сразу видно по одежде и поведению. Настоящие жители Дреэша не любят район, а живут им. Индекс 19063 — это навсегда. В будущем я хочу работать в доме престарелых. Учебу в этом году я полностью профукал, но в следующем возьмусь за ум. Я просто вообще забил на свою новую школу и сейчас понимаю, что это хреново. Зато буду пахать в следующем году».
Фото: Норман Хоппенхайт
Текст: редакция dekoder
Перевод: Николай Андреев
Бильд-редактор: Анди Хеллер
опубликован: 01.10.2020
Weitere Themen
«Восточные немцы — это тоже мигранты»