Революция 2020 года изменила картину мира беларусов и повлияет на будущее страны и всей Европы, уверен французский профессор социологии Ронан Эрвуэт, автор книги «Отложенная революция».
Связь французского социолога с Беларусью — и научная, и личная. Ведь Ронан Эрвуэт прожил в стране в общей сложности пять лет, а изучает ее — почти 25. Жила в Беларуси и его семья. Сейчас его дом в Чехии, но исследователь продолжает заниматься Беларусью.
Первый раз Эрвуэт приехал в конце 1990-х. Он изучал постсоветские страны в контексте этнографической социологии, специализирующейся на повседневности так называемых «обычных людей».
С 1999 по 2001 годы он занимался наукой и преподавал в ЕГУ. Эрвуэт изучал такое явление, как дачи и огороды, описав их в своей кандидатской диссертации как не очень выгодную, но экзистенциально необходимую практику. В 2009 году он выпустил книгу «Datcha Blues: éxistences ordinaires et dictature en Biélorussie» («Дачный блюз: диктатура и повседневная жизнь в Беларуси»).
С 2006 по 2013 годы Эрвуэт также жил в Беларуси, собирая истории для новой книги. Социолог расспрашивал беларусов в деревнях об их работе и семейной жизни, о соседях, отношении к властной иерархии и к политикам. «Меня интересовало, что люди считают справедливым или несправедливым в своей повседневности, что они осуждают и что — нет. Так я хотел понять, каковы политические ожидания [беларусов]», — объясняет он.
Исследование стало основой книги «Le goût des tyrans: une éthnographie politique du quotidien en Biélorussie» («Склонность к угнетению: политическая этнография повседневности в Беларуси»). Ирония в том, что издательство назначило ее выход на август 2020 года. «Для меня большим потрясением было видеть, что происходит в Беларуси, — вспоминает он. — Я был во Франции, не имея возможности поехать, а затем очень быстро начались репрессии».
Осознав, что проводить интервью в Беларуси не получится, социолог решил работать с теми, кто ее покинул. Так появилась книга о событиях 2020 года и о том, что было после, под названием «Révolution suspendue: les bélarusses contre l’État autoritaire» («Отложенная революция: беларусы против авторитарного государства»). Она была написана и издана очень быстро — за два с половиной года. Профессор не исключает, что она будет переведена и на беларуский язык.
Сейчас он работает над новой книгой, которая посвящена жизни и идентичности беларусов, живущих в изгнании.
Журналистка Анна Волынец обсудила с исследователем, что сделало возможным начало революции, почему даже в своем «отложенном» статусе она важна для истории страны и ждет ли Беларусь смена режима, подобно Чехословакии конца 1980-х.
«Революция не провалилась, а замерла в ожидании»
— Можно ли сказать, что беларуская революция потерпела поражение?
— В августе 2020 года я общался с друзьями из Беларуси. До 2020-го один из них думал, что перемены невозможны, но, увидев силу протестов, он поверил в свержение режима. И после 16 августа сказал мне: «Все-таки это революция!» 16 августа была надежда: вышли студенты, рабочие, женщины, медики, спортсмены, православные, католики и протестанты, даже некоторые силовики и дипломаты…
Было ощущение, что протестуют все, даже в деревнях — хотя для протеста в деревне нужно немало мужества. Складывалось впечатление, что и государственный аппарат может измениться. Мог ли на самом деле? У нас нет данных, но, думаю, соотношение силовиков и людей на улицах заставило режим дрожать.
После наступили методичные репрессии, которые длятся уже годы, и в этом смысле революция подавлена. Но я дал книге другое название — «Révolution suspendue», «Отложенная революция». Были моменты, полные радости и полные трагизма, но все это родилось из революции, и нужно отдать дань мужеству людей. Названием я хотел показать, что все было не зря и революция может возобновиться.
Было ощущение, что протестуют все, даже в деревнях
Она осталась в памяти: у общества изменилась политическая идентичность, представление о собственном достоинстве и способности действовать. И с этой картиной мира люди войдут в какой-то другой исторический момент.
— Почему революция оказалась для многих настолько неожиданной?
— Я действительно практически не знаю исследователей, дипломатов, экспертов, которые смогли предсказать восстание 2020 года в Беларуси.
Свои выводы я делал на основе прочтенного в прессе и в академических текстах, а также из интервью со свидетельствами уехавших, которые собирал для книги (около 30 подробных интервью общей длительностью около 50 часов. — дekoder). Думаю, роль сыграли прежде всего события самого 2020 года [до начала революции]. Во-первых, во время пандемии люди стали поддерживать друг друга, и это было первым проявлением общего «мы», которого не было раньше.
Второй фактор — специфичность избирательной кампании. В Беларуси не существовало традиционных партий, и кандидатам не мешало недоверие к их имиджу. Аресты и угрозы кандидатам начались еще до выборов, Тихановский оказался в тюрьме, Бабарико был задержан на пике популярности, Цепкало бежал… И в этот момент появляется Тихановская. Воплощая в себе идею достоинства и свободы, она становится популярной — Лукашенко, с его сексизмом и традиционалистскими взглядами на политику, не мог этого предусмотреть.
Третий элемент — события 9-11 августа, беспрецедентное наcилие над людьми. Уже не 2010 год, у всех смартфоны. Фото и видео наводнили интернет, потрясая общество и убеждая многих людей, ранее не готовых бросить вызов режиму, действовать. 12 августа на улицу вышли женщины в белом с цветами, забастовали рабочие… Выше, как и здесь, я говорю об общности, о «мы», которое рождалось на протяжении месяцев и росло с начала пандемии, во время подготовки к выборам и арестов кандидатов. И эта общность ощущала потребность высказаться.
Мобилизация людей произошла на уровне не только интеллекта, но и эмоций. Для части людей «быть там» стало моральным долгом. Речь не только о 20-летних. Я встречал людей 45-50 лет и старше, которые раньше занимались только своей жизнью, потому что думать о политике было невыносимо.
Мемориал памяти убитого силовиками Романа Бондаренко на Площади Перемен // Фото: © Анна Волынец
Я вспоминаю интервью с женщиной, которая 9 августа ходила голосовать. Потом она пошла домой, на следующий день — на работу. Но она видела все, что происходило с ее детьми, которым за двадцать. И сказала себе, что больше не может притворяться, что все в порядке.
Протест проник на рабочие места, в жилища, вылился на улицы. Миролюбивые граждане видели, что нарушаются самые элементарные права. И требовали уважать права и достоинство, демократию и народный суверенитет.
Все было не зря и революция может возобновиться
Развитие событий пошло по тому пути, по которому пошло, еще и благодаря тому, что происходило все последние десять лет. Нужно учесть развитие технологического фактора, который дал инструменты для мобилизации, или рост популярности независимых СМИ в интернете. Мало изучен фактор поездок беларусов за границу, в частности в ЕС, в 2010–2020 годах. Многие побывали в Германии, Польше и Франции, Италии и Швеции… Они не относили себя к политическим активистам, но отмечали: «Я возвращался в страну, в которой вырос и где все было нормально. Но вернувшись, говорил себе: что-то в этом мире не так».
И наконец, сыграла свою роль оппозиция. Ее численность была невелика, и ее деятельность не привлекала большого внимания, но эти люди 25 лет боролись против режима. Политическая работа оппозиции, а также деятельность НКО стали ресурсом и позволили опробовать некоторые формы активизма задолго до 2020 года.
Беларусь могла измениться, как Чехословакия в 1989 году
— Когда происходят революционные события, то историкам и социологам нужно приложить много усилий, чтобы в них разобраться. И над самыми темными, и над самыми вдохновляющими моментами в истории Франции они работают до сих пор.
— В Беларуси мобилизация людей в 2020–2021 годах была самой крупной за историю независимости. Это переломный момент, который власти предпочли бы оставить в прошлом. Вряд ли так же можно назвать выборы 2015 года, а выборы 2010 года — лишь отчасти.
Исторически, мне кажется, произошел перелом в истории страны. Общество попыталось отказаться от навязанного произвола. К сожалению, режим был готов. Но это напоминает о том, как события могли бы пойти дальше.
Вспомним события в коммунистической Чехословакии в 1989 году. Разразились протесты, с ноября по декабрь произошла демократизация. В конце декабря режим сменился, потому что власть не применила беспрецедентное насилие, как в Беларуси.
— События 2020 года напоминают вам Чехословакию?
— Мне сложно провести параллели. Возможно, Бархатная революция развивалась похожим образом, но это требует научного исследования событий 2020 года в Беларуси, для которого недостаточно моей книги и даже еще нескольких публикаций.
Это скорее мои ощущения, но думаю, что беларусы уже не те, что были до 2020 года. Даже если протест угас, он успел изменить картину мира людей. У них осталась история, воспоминания индивидуальные, семейные и коллективные. Власти преследуют людей и запрещают говорить о проблемах, но воспоминания невозможно уничтожить.
Как огород помогает справиться с диктатурой
— Вы написали книгу Datcha blues («Дачный блюз»), в которой описываете дачи и огороды для беларусов в конце 1990-х — начале 2000-х как способ выжить под гнетом диктатуры. Справедливо ли говорить, что они также были способом сбежать от участия в политической жизни?
— Когда я готовил свою докторскую по дачным огородам, многих удивляло, что я придаю им такое значение. Но это нормально для меня как социолога. Повседневная жизнь кажется очень понятной, но это точка входа [для исследователя]. Таким способом я проник во вселенную личных биографий, отношений внутри семьи. Та книга дает представление о том, как жили в Беларуси в 1990-х годах, но высказанные в ней идеи и сегодня, вероятно, имеют некий смысл.
Моя работа о дачах амбивалентна. В ней есть идея о том, что дачи позволяют сбежать от политики, но ей противостоит идея о том, что они же возвращают людям достоинство. Получив его назад, можно уже не уходить в себя, смирившись с режимом, а, наоборот, протестовать.
С одной стороны, огород можно определить как средство контроля и эксплуатации, с другой — как форму пассивного сопротивления логике власти, место завоевания или утверждения свободы. Возвращение себя себе может быть связано с политическими идеями.
Дачи позволяют сбежать от политики, но они же возвращают людям достоинство
Дачи перестают быть исключительно инструментом приучения населения к лояльности, они становятся формой дезертирства для тех, кто в будущем захочет сказать свое слово.
Судьбы Украины и демократии в Беларуси теперь связаны
— Беларусы оказались вовлечены в череду событий в своей стране, затем многие переехали в Украину и даже воюют там… В чем, по вашему мнению, разница между беларуским и украинским обществами?
— Разные типы власти формируют разное общество. Важно помнить, что в Беларуси с 1996 года существует авторитарная власть Лукашенко. Это 27 лет полицейского режима слежки и контроля, где нет возможности демократического выражения мнений.
В Украине так же были авторитарные порывы разных руководителей. Но все же преобладала скорее демократия с различными формами коллективного действия. Это ясно показал 2022 год, когда страна выстояла во время вторжения благодаря солидарности и взаимоподдержке.
— Можно ли сказать, что события 2020 года и позже в Беларуси повлияли на происходящее в Украине?
— По некоторым признакам я могу сделать вывод, что события в Беларуси обеспокоили Кремль. Беларусь — это зона влияния путинского режима, который не переносит демократических идей.
Уже 10 августа 2020 года Путин поспешил поздравить Лукашенко с победой на фальсифицированных выборах, заверил его в своей поддержке в экономическом, политическом и дипломатическом плане. Из-за репрессий Лукашенко страна оказалась изолированной на международном уровне, и он развернулся к Путину.
Зависимость от России росла. У Лукашенко, вероятно, не было иного выбора, кроме как стать союзником России во время вторжения в Украину в 2022 году и создать стратегическую тыловую базу для российской армии.
В политическом плане это означает, что судьбы Украины и демократии в Беларуси теперь связаны, как повторяет Светлана Тихановская в своих заявлениях с 24 февраля 2022 года. Мне как социологу кажется, что теперь невозможно отдельно изучать общества и политические системы в Украине, Беларуси и в России. Мне представляется необходимым рассматривать события в этих трех странах в комплексе, чтобы понять происходящее во всем регионе.
Судьбы Украины и демократии в Беларуси теперь связаны
Беларусь — одна из стран, граничащих с ЕС. События 2020 года, а затем участие Беларуси на стороне России в развязанной ею войне — это ключ к пониманию происходящего у границ ЕС сейчас и тех событий, что ждут нас в следующие месяцы и годы.
Текст и перевод: Анна Волынец
Опубликовано: 30.06.2023
Weitere Themen
Бистро #20: Два года с начала протестов в Беларуси. Что осталось от сопротивления?
Другая Беларусь. Появится ли у беларусов цифровое государство?
Бистро #22: Почему в девяностые беларусы отказались от демократии?
Протесты и война. Как изменилась беларуская диаспора в Украине
Беларуские «КиберПартизаны» — хактивисты, которые бросили вызов режиму