дekoder | DEKODER

Journalismus aus Russland und Belarus in deutscher Übersetzung

  • Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

    Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

    До выборов в Бундестаг осталось три месяца, и в Германии часто говорят о том, что впервые за многие годы в позициях кандидатов в канцлеры есть глубокие различия. А 20 мая прошли их первые теледебаты — тоже уникальные для Германии. В них приняли участие не два кандидата, как прежде, в сразу трое: к претендентам от ХДС/ХСС (Армину Лашету) и от социал-демократов (Олафу Шольцу) добавилась Анналена Бербок от партии «Зеленых». При этом сами дебаты, по мнению комментаторов, прошли скорее мирно: все кандидаты единодушно выступают за продолжение евроинтеграции и подчеркивают значимость отношений с США. Чем Бербок отличается от представителей других партий, так это более жесткой позицией по отношению к России, в частности по поводу строительства газопровода «Северный поток — 2». Лашет и Шольц, чьи партии входят в состав действующей правительственной коалиции, в очередной раз высказали свою приверженность проекту. «Зеленые», в отличие от них, требуют прекратить строительство газопровода. По их мнению, санкции не будут действенными до тех пор, пока Германию и Россию связывает этот проект. 

    Если Бербок станет канцлером, то наверняка будет требовать ужесточения политики в отношении России. Но опросы показывают, что ХДС/ХСС сейчас немного опережает «Зеленых» (хотя пару месяцев назад те были в лидерах), а следом идут социал-демократы. И один из наиболее вероятных сценариев предполагает, что по итогам выборов «Зеленые» станут младшими партнерами христианских демократов по коалиции. В таком случае, по немецкой традиции, именно им достанется пост министра иностранных дел. Это значит, что Лашету и Бербок придется преодолевать трения и искать внешнеполитические компромиссы. «Зеленые» постараются заставить канцлера действовать решительнее. Смогут ли стороны найти баланс? И кто скорее пойдет на уступки?

    Избирательная кампания еще не стартовала, Армин Лашет еще не возглавил ХДС и не стал кандидатом в канцлеры, а Анналена Бербок уже бросала ему упрек во «внешнеполитической слепоте»: «Будущий председатель сильнейшей, ведущей ныне партии должен четко определиться в вопросах внешней политики», — говорила она в январе 2021 года журналистам еженедельника Der Spiegel.

    Российские фирмы ведут активную деятельность в земле Северный Рейн-Вестфалия, в которой Лашет занимает пост премьер-министра. По мнению Бербок, именно лояльность Лашета к России особенно опасна. Он должен порвать с чрезмерно пророссийской линией, выбранной его партией в последние годы, полагает Бербок, — эта линия несовместима с приверженностью европейским ценностям. 

    «Четкая позиция в отношении авторитарных режимов»

    Кремль пытается расколоть Евросоюз — все последние годы об этом вновь и вновь говорят немецкие политики и журналисты. Германия должна взять на себя больше ответственности за происходящее в ЕС и во всем мире — такое требование немцы тоже слышат постоянно. 

    Но за словами не следуют дела — на это постоянно указывают «Зеленые». В интервью Der Spiegel Бербок вновь напомнила об этом: «Пришло время, когда мы, европейцы, должны показать собственную силу. Новому федеральному правительству нужна отчетливая проевропейская внешнеполитическая позиция и вполне определенное отношение к авторитарным режимам». 

    «Северный поток — 2»

    Определяющая проблема, по мнению «Зеленых», — это именно строительство «Северного потока — 2». «Этот газопровод не что иное, как удар по безопасности, в том числе наших восточноевропейских соседей». Бербок считает, что отсечение Украины от транзита газа может стать «фатальным шагом» с геополитической точки зрения. 

    Слово «геополитика» лишь недавно обнаружилось в лексиконе «Зеленых». Прежде многим казалось, что заложенное в нем представление о некой агрессивной международной игре с нулевой суммой давно устарело. Лишь после присоединения Крыма некоторые немецкие СМИ заговорили о возвращении геополитики. Прошло семь лет, и этот термин, по-прежнему звучащий для многих архаично, уже не редкость при обсуждении внешнеполитических тем в Германии. Но его появление в риторике «Зеленых» — это действительно новость. 

    Свои требования Анналена Бербок повторила в интервью Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung (FAS) в апреле: «Наш сигнал Москве должен быть таким: суверенные государства сами принимают решения об участии в международных организациях. Это относится и к перспективе вхождения Украины в ЕС и НАТО». 

    При этом политик оговаривается: «Нельзя сначала делать третий шаг, а потом первый, и уж точно не следует так поступать в ситуации жесткого противостояния с Россией». Под «первым шагом» она подразумевает по-настоящему действенное давление на Россию. Бербок выступает против формулы, ставшей ключевой для посткрымского курса Германии, — ужесточение санкций против России при сохранении «Потока», который выносится за скобки как «чисто коммерческий проект». По мнению лидера «Зеленых», при таком подходе не стоит удивляться неэффективности санкций. Они заработают по-настоящему, только если Берлин откажется от проекта газопровода, полагает Бербок. 

    Армин Лашет с этим согласиться не готов: в программной речи по вопросам внешней политики и безопасности 19 мая он, с одной стороны, заявил, что России следует «поставить границы», но поддержал завершение «Потока». Тем временем, считает кандидат в канцлеры от ХДС, будущее правительство должно достичь двухпроцентной цели финансирования НАТО. 

    Бербок, в свою очередь, называет правило двух процентов «абсурдным» в условиях пандемии: «Я считаю, что мы, европейцы, должны лучше использовать общие возможности. Военные расходы Европы в три-четыре раза выше российских, но наши возможности ограничены тем, что мы многое дублируем. Это неэффективно. По моему мнению, следует и дальше развивать “Европейское сотрудничество в области безопасности и обороны”». 

    Журналисты и аналитики практически единодушны: Лашет показывает себя продолжателем дела Меркель и старается идти в фарватере ее популярности. Бербок же хочет продемонстрировать самостоятельность и новизну подходов. На страницах Handelsblatt журналист Торстен Рике резюмирует: «Лашет делает ставку на прежний курс под девизом «Так держать!» — Бербок, напротив, готова проявлять твердость и показать собственную инаковость».

    Немецкий «ангст»?

    В приверженности Лашета и ХДС вообще прежнему курсу многие немецкие комментаторы видят не только меркантильные интересы и не только желание выстоять на плечах популярности Меркель, но и безотчетный страх перед Россией. Тот внешнеполитический «ангст», который, по мнению ряда комментаторов, необходимо преодолеть. Об этом пишет, в частности, Штефан Корнелиус, редактор отдела политики Süddeutsche Zeitung: «В этом случае страх — худший советчик. В отношениях с Россией нам давно уже стоило выстроить последовательную стратегию. […] Следующему кабинету министров придется первым делом выработать непротиворечивую линию по отношению к России. И решение поддержать Украину будет совершенно логичным шагом». 

    Сама Бербок также упрекает правительство в трусости: «Эта осторожность и нерешительность, это бездействие, вызванное страхом, — они не сделали нашу жизнь безопасней, — отмечает она в интервью FAS. — Совсем наоборот. Пустоты, образующиеся из-за внешнеполитической пассивности нынешнего правительства, занимают авторитарные режимы, такие как Россия и Турция, и делают они это прямо по соседству с нами. Поэтому я выступаю за активную внешнюю политику для Германии и Европы». 

    Внешнеполитическая решительность Бербок и ее сопредседателя Роберта Хабека знаменует собой завершение политической эволюции «Зеленых». В разгар холодной войны эта партия зародилась в противовес традиционным политическим силам, требуя отказаться от участия в геополитическом противостоянии. В условиях «новой холодной войны», о которой все чаще пишут эксперты по всему миру, «Зеленые», напротив, выступают де-факто за то, чтобы Германия стала ее активным участником. 

    Но не обернется ли вновь обретенная смелость «Зеленых» неосмотрительностью? Может ли Германия на самом деле позволить себе разрыв с Россией, подобно США или Великобритании? Не приведет ли это к войне? Или в самом деле правительству ФРГ не остается ничего, кроме решительного противодействия Кремлю? Эти вопросы, среди прочих, будут определять исход предвыборной борьбы. 

    Читайте также

    Самая немецкая из партий

    Экологическая политика в Германии

    Какая экологическая политика правильная? Обзор дискуссий № 1

    Бистро #1: «Брекзит» и выборы в Великобритании

    Садовничать, штопать одежду и передвигаться на лошадях: экологическая утопия Нико Пэха

    «Немецкая федерация» против пандемии

  • Что пишут: о «Зеленых» и поставках немецкого оружия Украине

    Что пишут: о «Зеленых» и поставках немецкого оружия Украине

    Сопредседатель партии «Зеленых» Роберт Хабек в бронежилете и военной каске. Одной этой фотографии из Мариуполя хватило, чтобы удивить пацифистски настроенных сторонников партии. Но интервью, которое Хабек дал Deutschlandfunk после визита на линию фронта в Восточной Украине, всколыхнуло уже все немецкое общество. 

    «Я считаю, что не стоит препятствовать поставкам на Украину вооружения для самозащиты, то есть оборонительного вооружения», — заявил он и тут же попал под огонь. Причем досталось Хабеку не только от оппонентов, но и от некоторых однопартийцев. В конце концов, в программе «Зеленых» черным по белому написано: «Партия категорически против экспорта оружия и продукции военного назначения диктаторам и режимам, нарушающим права человека, а также в регионы, где ведутся боевые действия». Нынешнее федеральное правительство неоднократно отклоняло схожие просьбы Украины, указывая на недопустимость поставок вооружений в «горячие точки».

    К заявлениям лидеров «Зеленых» сейчас приковано особое внимание. Согласно опросам, сейчас это вторая по популярности партия в Германии, и многие эксперты полагают, что ее участие в правительстве, которое будет сформировано по итогам парламентских выборов в сентябре, почти неизбежно. Слова Хабека заставили вспомнить о том, как в начале 2000-х первый и пока единственный «зеленый» министр иностранных дел Йошка Фишер поддержал натовскую военную акцию в Косово, из-за чего партию уже тогда обвиняли в лицемерии. 

    В то же время, по данным авторитетного исследовательского института SIPRI, между 2016-м и 2020 годом Германия была четвертым в мире экспортером оружия и занимала почти 5% мирового рынка. В 2020 году участники конфликтов в Йемене и Ливии получили немецкого вооружения на сумму более миллиарда евро. Многие в Германии задаются вопросом, почему им обделена противостоящая российской агрессии Украина. Дискуссии на эту тему — в нашем обзоре прессы.

    Tagesspiegel: Переход к «реальной морали»

    Корреспондент главной редакции Tagesspiegel Кристоф фон Маршалл указывает на поворот в позиции «Зеленых».

    «Девиз «Больше никогда!» теперь трактуют не как «Германия больше никогда не будет участвовать в войнах», а как «Германия больше никогда не будет безучастно наблюдать за массовыми убийствами». Когда мир боролся с ИГИЛ в Сирии и Ираке, у «Зеленых» не было единой позиции по поводу того, поставлять ли вооружения курдскому ополчению, которое защищало езидов от исламистов. Но тогдашний сопредседатель партии Джем Оздемир поддерживал это решение. Теперь же сопредседатель партии Хабек готов отправлять оружие на Украину — получается, «Зеленые» окончательно перешли к «реальной морали».»

    оригинал, опубликован 25.05.2021

    Der Spiegel: Лидер фракции социал-демократов возражает

    Этот поворот одним из первых раскритиковал Рольф Мютцених, председатель фракции СДПГ в Бундестаге. На страницах Der Spiegel он возражает против военных поставок.

    «Требования поставлять так называемые «оборонительные вооружения» в Украину легкомысленны. Это лишний раз демонстрирует, что «Зеленые» не готовы управлять страной, а их позиция непоследовательна. […] Одним из предвыборных обещаний «Зеленых» был запрет на поставки оружия из стран ЕС в горячие точки, а бывший министр окружающей среды [земли Шлезвиг-Гольштейн] тем временем не желает учитывать ни напряженные усилия по разрешению кризиса в регионе, ни внутриполитическую ситуацию в Украине.»

    оригинал, опубликован 25.05.2021

    Дитмар Барч: «Хабек совсем зарапортовался»

    На заявление Хабека отреагировал и Дитмар Барч, сопредседатель фракции «Левых» в Бундестаге. И сам попал под шквал критики.

    «Хабек совсем зарапортовался. Нельзя забывать о нашей истории: председателю немецкой партии неуместно фотографироваться в стальной каске на границе с Россией.»

    оригинал, опубликован 31.05.2021

    Денис Трубецкой: «Подобные исторические аллюзии недопустимы»

    Критики Барча напомнили ему о том, что фотография была сделана вовсе не на российско-украинской границе (которая находится под контролем сепаратистов), а на линии разграничения, фактически на линии фронта. За которой находится территория, которую в Украине считают оккупированной. Киевский журналист Денис Трубецкой, который сотрудничает со многими немецкими СМИ, однако, критикует исторические аллюзии Барча: стальная каска не делает Хабека солдатом вермахта, напавшим на Россию. На этот раз все наоборот.

    «Я вообще не понимаю историческую аргументацию Барча. Украинцы (как и белорусы) — один из наиболее пострадавших во Второй мировой войне народов. В Украине за годы войны погибло до десяти миллионов человек. В 2014 году Россия аннексировала украинский Крым и продолжает поддерживать агрессию на востоке Украины, поэтому нет ничего циничнее, чем аргументация Барча. Мне кажется, что это абсолютно недопустимо.»

    оригинал, опубликован 31.05.2021

    Süddeutsche Zeitung: Поддерживать Украину нужно было уже давно

    Штефан Корнелиус, редактор отдела политики Süddeutsche Zeitung, полагает, что «Зеленые» и все немецкие избиратели стоят перед выбором: сохранять идейный пацифизм или добиваться военно-стратегического равновесия с помощью устрашения и самозащиты? Корнелиус придерживается второй позиции, хотя и с известной осторожностью.

    «В этом случае страх — худший советчик. В отношениях с Россией нам давно уже стоило выстроить последовательную стратегию. Такая стратегия в том числе должна подразумевать поддержку Украины, которая и сегодня получает от Германии больше финансирования по европейским программам невоенного сотрудничества, чем другие страны. Кстати говоря, поставка военной продукции, например патрульных катеров или раций, укрепит обороноспособность этой страны, но совсем не обязательно будет способствовать разрастанию конфликта.

    Следующему кабинету министров (в состав которого, скорее всего, будут входить и «Зеленые») придется первым делом определить непротиворечивую линию по отношению к России. И решение поддержать Украину будет совершенно логичным шагом.»

    оригинал, опубликован 01.06.2021

    Frankfurter Allgemeine Zeitung: Кладбищенский покой по-путински

    Бертольд Колер, один из четырех издателей газеты FAZ, сомневается в существовании чисто «оборонительного вооружения», однако его отношение к украинской политике федерального правительства схоже с позицией Штефана Корнелиуса.

    ««Оборонительное вооружение» […] — размытый и политизированный термин. Даже санитарный транспорт и приборы ночного видения можно использовать при наступлении. С другой стороны, мы правда считаем, что Украина нападет на ядерную державу, если Берлин поставит Киеву противотанковые ракеты, как пешмерга в Ираке? 

    Такие опасения совершенно безосновательны. Однако, судя по всему, мы не можем помочь Киеву даже в том, чтобы он восстановил контроль над собственными территориями на востоке страны или, тем более, над аннексированным Крымом. Потому что в таком случае стоит опасаться, что Москва нанесет широкомасштабный ответный удар. Войне немецкие политики как раз и предпочитают «кладбищенский мир и покой по-путински». Нарушать этот покой не позволено никому в Берлине, и уж тем более не какому-то региональному экс-министру защиты окружающей среды.»

    оригинал, опубликован 27.05.2021

    Редакция «декодера»

    Читайте также

    Немецкие «зеленые» — из радикалов в истеблишмент

    Самая немецкая из партий

    Война на востоке Украины

    Архипелаг Крым

  • Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Как «традиционному» журналисту быстро стать мобильным

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Как «традиционному» журналисту быстро стать мобильным

    «Медиамастерская» – подкаст о том, как быть, жить и становиться лучше в журналистике. В студии – те, кто знает, что делать редакциям, чтобы идти в ногу со временем. Вместе с ними вы не пропустите тренды, поймете, как оставаться «чувствительными» к актуальным темам и проблемам, всегда будете знать о самых новых инструментах сторителлинга.

    Во втором эпизоде вместе с журналистом Евгением Протасовым разбираемся, почему мобильная журналистика уверенно двигает традиционную, как быстро стать своим среди блогеров и почему именно практика приводит к успеху. Собеседник даёт формулы успешной видеосъёмки на смартфон и детально рассказывает, какую технику всегда иметь с собой.

    – Телефон несите, как тарелку горячего супа, не забывайте делать пять съёмок на каждый план. Больше тренируйтесь, снимайте не только новости, но и собственные прогулки, – советует специалист.

    За 18-минутный аудиоурок вы узнаете:

    [01:00] о преимуществах мобильной журналистики, почему сегодня это так удобно;

    [02:44] о плюсах мобильной журналистики;

    [04:43] с чего и как начать, если страшно;

    [05:31] без какой техники не обойтись, как её выбрать и пользоваться;

    [14:02] о профессиональных лайфхаках: как снимать «монтажно», уверенно и незаметно (если нужно).

    Читайте также

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Фемреволюция и журналистика

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Как «традиционному» журналисту быстро стать мобильным

  • Афганистан: конец войны за новый мир

    Афганистан: конец войны за новый мир

    На фоне мировых событий последних месяцев вывод американских войск из Афганистана проходит почти незамеченным. Джо Байден приказал закончить его к 11 сентября 2021 года, то есть к двадцатилетию войны, которая знаменовала собой начало XXI века. На самом деле, события в Афганистане давно выпали из фокуса всеобщего внимания, превратившись в один из периферийных конфликтов, которых с того времени скопилось множество: в Ираке, в Сирии, в Донбассе. 

    Но известный немецкий историк и политический философ Херфрид Мюнклер предсказывает, что через некоторое время вывод войск из Афганистана попадет в учебники истории. В параграф под названием «Неудачная попытка Запада выстроить либеральный миропорядок». Американские военные и их союзники пытались не просто уничтожить противника, а коренным образом изменить жизнь афганского общества, переделав его под западные демократические стандарты. Достичь этого не удалось, а сама попытка обошлась в сто с лишним тысяч человеческих жизней.

    В статье для Neue Zürcher Zeitung Мюнклер предлагает Западу привыкать к тому, что его возможность устанавливать политические стандарты простирается не дальше собственных границ.

    Неизбежные сравнения с Вьетнамом

    История знает поворотные моменты, разделяющие эпохи на «до» и «после». Историку эти водоразделы хорошо видны; современнику, напротив, гораздо труднее различить то самое событие, которое впоследствии окажется исторической вехой. 

    Гете вспоминал, что после канонады при Вальми он утешал промокших до нитки солдат, собравшихся вокруг костра на бивуаке, тем, что здесь и сейчас начинается новая эра и они наблюдают ее зарю. Но прошли десятилетия, прежде чем сложился этот рассказ. Канта отделяло от Французской революции не так много времени, когда он назвал ее «историческим знамением», которое определит ход истории на целом континенте. 

    В сравнении с Великой Французской революцией вывод войск НАТО из Афганистана кажется событием куда более скромного масштаба. Они пробыли там почти двадцать лет, и, пока успех военной операции отодвигался все дальше в неопределенное будущее, все силы были брошены на то, чтобы избежать впечатления провала и организовать отступление так, чтобы оно не обернулось военной катастрофой. Важно было не допустить появления образов столь же врезающихся в память, как последний вертолет, который взлетел с крыши американского посольства в Сайгоне.

    И все равно сравнения с Вьетнамом повторяются из раза в раз: военная операция, тянувшаяся больше десяти лет; огромные траты; немалые потери; тающие шансы на успех; сходящая на нет способность интервентов удерживать позиции, наспех согласованный мирный договор — лишь немного выждав для приличия, северные вьетнамцы его нарушили, захватив Южный Вьетнам. События в Афганистане, вполне возможно, будут развиваться по тому же сценарию — в этом случае даже договор с «Талибаном» заключить не удалось. Тем труднее организовать вывод войск, и тем меньше ясности с его сроками. 

    Впрочем, зачем талибам нападать на отходящие силы НАТО и рисковать куда бóльшими потерями? Похоже, что власть в Кабуле рано или поздно все равно упадет им в руки. 

    Политика — и ничего больше

    Сравнение с концом войны во Вьетнаме свидетельствует о том, что вывод натовских войск из Афганистана не станет тем самым «историческим знамением» и не повлечет за собой даже значимого изменения геополитической расстановки сил. Как известно, предсказания теории домино не сбылись и коммунисты так и не захватили постепенно власть во всей Юго-Восточной Азии. Вьетнам уже довольно давно взял курс на сближение с США — видя в них защиту от угрозы, которую ощущает со стороны Китая. Уход США из Вьетнама привел к парадоксальному результату: победители отвернулись от бывших союзников и сближаются с прежним врагом. 

    Подобное развитие событий вполне можно представить и в Гиндукуше. Аналогия с Вьетнамом позволяет увидеть в отступлении из Афганистана «politics as usual» Конечно, следует признать: новые волны беженцев из Афганистана на Запад неизбежны. Но затем финансирование этого дорогостоящего проекта будет завершено, затраты подсчитают и спишут, и Афганистан исчезнет с первых страниц новостей. 

    Чего добивался Запад?

    И все же вывод западных войск из Афганистана может говорить о фундаментальном изменении представлений Запада о мировом порядке — а это уже выходит далеко за рамки аналогии с Вьетнамом. Война во Вьетнаме шла за сферы влияния, и в этом мало отличалась от войн в других точках на карте — в Африке, Латинской Америке и так далее. Общую рамку вооруженным конфликтам задавала холодная война: и Запад, и Восток пытались продвинуться вперед, занимая плацдармы в геополитически значимых регионах, и искали союза с полезными государствами третьего мира.

    В этой логике Запад воспринял и присутствие советской армии в Афганистане в 1980-е годы — и отреагировал соответствующе: врагов Советского Союза, включая талибов, поддерживали деньгами и оружием, чтобы создать для советской армии собственный «Вьетнам». Однако присутствие НАТО в Гиндукуше лишено геополитической окраски, и именно так на дело смотрят в Москве и в Пекине: не случайно ничто не указывает на поддержку «Талибана» с их стороны. Геополитические интересы Москвы сосредоточены в черноморском регионе, а в китайском проекте «Шелкового пути» Афганистан не играет сколько-нибудь существенной роли. К тому же у обеих стран свои счеты с исламистскими движениями, и вряд ли Китай или Россия выиграют от выхода НАТО из Афганистана. 

    Первоначально военное вмешательство Запада обосновывалось присутствием в Афганистане «Аль-Каиды» и отказом «Талибана» закрыть ее базы и выдать главарей террористической организации США. В военном отношении «Аль-Каида» была вскоре разгромлена. Если это было единственной задачей, ее решили уже в 2003 году — тогда можно было бы и вывести войска. Ретроспективно именно это и видится правильным решением. Но Западу помешало представление о новом миропорядке, который должен был сменить биполярное противостояние времен холодной войны. 

    Эксперимент по установлению нового мирового порядка

    Эти представления (впрочем, весьма зыбкие) включали в себя отказ от войны как способа продвижения политических интересов, упорядочивание международных отношений и распространение на весь мир ряда норм — в особенности касающихся прав человека. Вооруженные силы в этом контексте должны были выступать как некая глобальная полиция, призванная наводить порядок и давать отпор отъявленным нарушителям. 

    И тут горной стране в Гиндукуше досталась ключевая роль. Афганистан стал полем эксперимента по установлению нового мирового порядка: равноправия мужчин и женщин, демократического участия, экономического развития и особенно закрытия теневых каналов глобализации, в которых Афганистан участвовал как производитель опиума. Изначальная роль военных была переосмыслена, их переделали в «полицейских», обеспечивающих модернизацию страны. Было понятно, что модернизация несет преимущества не всем и что будут проигравшие. Так и вышло: те, кто, как предполагалось, должен был проиграть, вскоре опять взялись за оружие. 

    В результате миротворческая акция через некоторое время превратилась в военную интервенцию. Тем временем развитие застопорилось, а страны-участницы интервенции не решались форсировать операцию, чтобы не множить ряды сторонников «Талибана». Не меньше десятка лет Запад не мог выбраться из афганского тупика. Но это был образцово-показательный проект нового миропорядка — а потому сворачивать военное присутствие не спешили. Афганистан стал для Запада пробным камнем при строительстве нового мира.

    Бастионы сопротивления

    Вывод войск — это признание, что выстроить либеральный миропорядок оказалось Западу не под силу. Права человека, гражданское общество и политическое участие не удается сделать нормой не только в странах, которые остаются сильнейшими противниками Запада, — в России и в Китае. Не выходит обеспечить их и в отстающих регионах, даже когда эти ценности разделяет часть населения. Противники либеральных идей не дают себя ни переманить, ни подкупить. Религия и связанные с нею традиции оказались прочными бастионами сопротивления. 

    Оплотом западных либеральных ценностей в обозримом будущем останется только сам Запад и принадлежащее ему пространство. От идеи глобального порядка с общими ценностями, очевидно, пришлось отказаться, пусть в риторике неправительственных организаций она по-прежнему звучит. Впредь целью военного вмешательства на периферии западного мира будет политическая стабилизация, а не продвижение прав человека. И с этой точки зрения вывод войск из Афганистана действительно открывает новую главу в истории. 

    Читайте также

    Альтернативный империализм

    Что пишут: об исламизме в Европе и «ведущей культуре» в Германии

    Тролль политический обыкновенный

  • У БАРЬЕРА? РОССИЙСКО-НЕМЕЦКИЕ ДИСКУССИИ

    У БАРЬЕРА? РОССИЙСКО-НЕМЕЦКИЕ ДИСКУССИИ

    Отношения России и Евросоюза давно переживают трудный период. Тем не менее всякий раз стороны, если не выходили из пике, то, по крайней мере, нащупывали «новую нормальность» — некий баланс, который позволял продолжать диалог. Россия и Германия находили точки взаимодействия даже после присоединение Крыма, сбитого над Донбассом «боинга» MH17, санкций, хакерских атак на Бундестаг, во время войн на востоке Украины и в Сирии. Но после отравления и заключения в тюрьму Алексея Навального европейские политики, в том числе министр иностранных дел Германии Хайко Маас, все чаще говорят о том, что эти отношения достигли дна. 

    Ситуация усложняется внутригерманскими дебатами вокруг строительства трубопровода «Северный поток – 2» и приближающимися выборами в Бундестаг. 

    При этом и в российском, и в немецком обществе разговаривают о знакомых друг другу проблемах, ищут ответы на схожие вызовы, пытаются угадать направление стремительных мировых перемен. Но стоит признать и то, что результаты этих дискуссий бывают противоположными, а взаимопонимания обоим обществам по-прежнему не хватает. 

    Это двуязычное досье призвано устранить как можно больше белых пятен в понимании друг друга. 

    Inhalte

    «Русофобия» — пропагандистский ярлык. Но проблема существует

    Что пишут: О протестах в поддержку Навального и молчании Меркель

    Бистро #14: Почему Чернобыль стал шоком для ФРГ, а во Франции его не заметили?

    Закат Америки? Отменяется!

    Венеция Бродского

    Афганистан: конец войны за новый мир

    Что пишут: о «Зеленых» и поставках немецкого оружия Украине

    Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №3: Журналистика и политический кризис

    Кто бы говорил про «открытость»!

    Отношения России и НАТО

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №4: Как готовить хорошие мультимедийные истории

    Спрашивали? Отвечаем! Почему российская власть начала охоту на немецкие НКО?

    Что пишут: о потопе в Германии

    Что пишут: о сделке по «Северному потоку» и победе Путина

    «Раскола нет. Есть шумное меньшинство, недовольное ковидными ограничениями»

    1991. КРАХ

    Что пишут: о немецком стыде за Афганистан

    «Фернве»: немецкая индустрия отдыха

    Выборы в Бундестаг: что думают о России главные немецкие партии

    «Мы успокаивали себя тем, что, если бы не отец, эти книги бы пропали»

    Выборы-2021. Отвечаем на главные вопросы о немецком Бундестаге

    Бистро #15: Чего ждать России от будущего правительства Германии?

    Первая русская художественная выставка, Берлин 1922 год

    Откуда взялся этот коронавирус, господин Дростен?

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД №5: Как журналисту научиться объяснять

    Меркель, Россия, Путин

    Вместо уступок — сдерживание Путина. План для Олафа Шольца

    Беженцы на границе Беларуси и ЕС. Фотосвидетельство гуманитарного кризиса

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД № 6: Научная журналистика — в чем ее ценность и самая большая сложность

    Моменты сближения

    Российская паспортизация Донбаса

  • Что пишут: о «государственном пиратстве» Лукашенко

    Что пишут: о «государственном пиратстве» Лукашенко

    События в Минске — экстренная, очевидно принудительная, посадка самолета авиакомпании Ryanair в Минске и арест оппозиционного белорусского блогера Романа Протасевича — среди главных тем немецкой прессы всю неделю. Европейские политики сразу же назвали случившееся актом «государственного пиратства и терроризма» и пригрозили жестким ответом режиму Александра Лукашенко. Пока он выразился в запрете на полеты в Европу национального белорусского авиаперевозчика «Белавиа» и в отказе европейских компаний от полетов над Беларусью. 

    Весьма вероятно, что этим дело не ограничится: в четверг, 27 мая, министры иностранных дел Евросоюза обсуждали новые санкции, которые могут коснуться, среди прочего, минеральных удобрений — одной из главных статей белорусского экспорта. Глава МИД Германии Хайко Маас потребовал от Лукашенко отпустить политических заключенных, пригрозив, что индивидуальные санкции против чиновников и близкого к ним бизнеса станут лишь началом краха режима.

    В то же время немецкие СМИ не то чтобы впечатлены воинственным тоном политиков. Многие издания сомневаются, что руководство ЕС готово к решительным мерам. Другие полагают, что воздействовать нужно не на Беларусь, а на ее куда более могущественного союзника — на путинскую Россию. Подробности в нашем обзоре прессы. 

    Tagesspiegel: Дерзкая выходка Лукашенко — это еще и сигнал Евросоюзу

    Журналистка Tagesspiegel Клаудия фон Зальцен видит определенное лицемерие в том, как ЕС реагирует на арест Романа Протасевича: «Неужели нужно было дожидаться угона самолета, чтобы приглядеться к происходящему в Беларуси?»

    «Мы пожинаем плоды того, что все последние месяцы ЕС никак не мог занять более решительную позицию в отношении режима Лукашенко. Европейцы до сих пор не смогли окончательно определиться с тем, как им следует вести себя с автократами в Москве и Минске. Это одна из причин, почему Лукашенко, видимо, полагал, что может позволить себе такой дерзкий поступок. Захват самолета должен повлечь за собой продуманные действия со стороны ЕС, причем гораздо более широкомасштабные, чем ограничения на авиасообщение, согласованные в понедельник вечером.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Zeit Online: Никто не чувствует себя в безопасности перед лицом диктатуры

    Журналистка Zeit Online Йоханна Рот также требует жесткой реакции на действия Лукашенко. И полагает, что это вопрос не конкретной ситуации, а будущего Евросоюза в принципе.

    «Если страны ЕС не смогут договориться о внятных ответных мерах, то создадут прецедент, значимый как для Европы, так и для внешнего мира. Он надолго определит характер Евросоюза, ведь это будет значить, что никто здесь не может чувствовать себя в безопасности перед лицом диктатуры, даже на борту самолета, совершающего внутриевропейский перелет.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Handelsblatt: Свобода европейцев дороже

    К сторонникам жесткой линии присоединяется и журналист Handelsblatt Матиас Брюггманн. Даже если эти меры нанесут ущерб экономике самого Евросоюза. Его статья начинается с вопроса: «Насколько дорога нам свобода европейцев?»

    «Брюссель должен со всей определенностью дать понять, что деятельность российских и белорусских агентов на его территории будет прекращена. Для этого потребуются жесткие санкции против Белоруссии и такая стратегия в отношении России, которая бы установила четкие правила взаимодействия с Кремлем. ЕС должен остаться убежищем для тех, кого притесняют, ведь Европа и ее ценности не заканчиваются на восточной границе Польши. 

    Если ЕС хочет не просто бахвалиться защитой прав человека, он должен действовать решительно, даже если чем-то придется жертвовать.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Ральф Яник: Цена жестких мер — сближение Беларуси с Россией

    Юрист Ральф Яник на собственном сайте пишет о грубых нарушениях международного права — не только авиационного, но и права на убежище, — допущенных Лукашенко. Яник также напоминает и о цене, которую придется заплатить за его наказание.

    «Теперь дело за ЕС. В конце концов, встреча [по поводу Беларуси] все равно планировалась. Спектр возможных реакций широк и хорошо известен: точечные санкции против членов правительства и окружения Лукашенко или против целых секторов экономики. Расплатиться за это придется еще более тесной связью Лукашенко и России. Несомненно, теперь потребуется нечто большее или нечто иное, чем прежде.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Süddeutsche Zeitung: Лукашенко считает себя победителем

    Журналистка Süddeutsche Zeitung Зильке Бигальке, работающая в Москве, и вовсе считает, что Лукашенко нет дела до того, как ЕС отреагирует на угон самолета.

    «В очередной раз перейдя все границы, Лукашенко продемонстрировал, какую опасность он может представлять для Европы. И неважно, как на это отреагирует ЕС, — Александр Лукашенко считает этот акт пиратства своим успехом.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Tagesspiegel: Вопрос отношений с Лукашенко — это вопрос отношения к Путину

    Почему Лукашенко все равно, объясняет статья Альбрехта Майера в Tagesspiegel. По его мнению, реально противодействовать белорусскому режиму можно только давлением на российский.

    «Гигант в экономике, карлик во внешней политике — так зачастую воспринимают ЕС. Однако в случае со скандальным похищением 26-летнего блогера Романа Протасевича ЕС показал, что способен реагировать быстро <…> В конечном счете, суть политики по отношению к Беларуси не столько в том, что против нее недостает санкций, сколько в нерешительности перед лицом России. Президент Владимир Путин, который видит в Беларуси бастион против демократии и верховенства права, — он все еще партнер? Или европейскому сообществу больше не следует уклоняться от дальнейшей эскалации — например, в связи с тюремным заключением противника Кремля Алексея Навального? На саммите ЕС ответ был отложен на более поздний срок. Настаивая на строительстве газопровода «Северный поток–2», федеральное правительство [Германии] должно спросить себя, не закрепит ли это, в конечном счете, тот баланс сил, что сложился в Москве и в Минске.»

    оригинал, опубликован 26.05.2021

    Freie Presse: Беларусь разрушила базис для любого взаимодействия

    Как и в России, в Германии многие стали искать аналоги действиям Беларуси. И нашли их в том, как вели себя США. Региональное издание Freie Presse из Хемница вспоминает один такой случай из прошлого и констатирует: аналогии не слишком точны.

    «В 2013 году самолету президента Боливии [Эво Моралеса] также пришлось сделать вынужденную остановку в Вене, поскольку сразу несколько стран ЕС отказали ему в праве пролета из-за слухов, что на борту находился Эдвард Сноуден. И хотя этот случай тоже не назвать блестящим примером поведения в сфере международных отношений, там, по крайней мере, речь не шла о гражданской авиации. На президентские и военные самолеты не распространяются соответствующие международные соглашения, обеспечивающие беспрепятственные перелеты для гражданских рейсов. А вот Беларусь своей воскресной спецоперацией разрушила основу для любого сотрудничества.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Deutsche Welle: Защита от методов «дикого Запада»

    Тем не менее Барбара Везель в статье для Deutsche Welle считает нужным подчеркнуть, что авторитарный режим Лукашенко воспользовался примером, которые подали демократические США. И напоминает, что именно соблюдение правил защищает каждого из нас от методов «дикого Запада» и скатывания к варварству.

    «Роковое обстоятельство состоит в том, что США в своей «борьбе с терроризмом» продемонстрировали, что могущественные государства могут захватывать реальных или предполагаемых врагов даже за пределами своих границ. «Чрезвычайные выдачи» знаменовали падение международно-правового порядка. Беларусь включила Романа Протасевича в свой список террористов. При диктатурах в эти списки, как правило, попадают те, кого на Западе считают борцами за свободу.»

    оригинал, опубликован 25.05.2021

    T-Online: Двойная мораль Европы

    А вот Патрик Дикманн из T-Online считает, что смотреть на содеянное Лукашенко через призму действий других стран — это бессмысленный «какнасчетизм», то есть попытка сместить фокус внимания, излюбленный риторический прием советской, а теперь и путинской пропаганды. У Евросоюза есть проблемы с двойными стандартами, но выражаются они в другом.

    «Европейское сообщество могло бы ввести санкции против Беларуси или воспользоваться тем, что режим Лукашенко зависит от Литвы при выходе к Балтийскому морю. Вместо этого президент Европейского совета Шарль Мишель радуется в твиттере тому, что на радарах больше не отображаются полеты над Беларусью. <…>

    Европейские ценности нередко исчезают тогда, когда это становится дорого для экономики или когда трудно найти компромисс внутри ЕС. <…> Диктаторы вроде Лукашенко знают это и в будущем не преминут снова проверить, чертит ли Евросоюз свои красные линии только на бумаге.»

    оригинал, опубликован 26.05.2021

    N-TV: Запрет рейсов «Белавиа» — ошибка

    На пассивную реакцию немецкого бизнеса сетуют и другие издания. А журналист N-TV Владимир Жихачев утверждает, что первые шаги Европы — ограничение авиасообщения — в первую очередь ударят по белорусскому обществу.

    «Запрет на полеты самолетов «Белавиа» в ЕС закрывает для жителей Беларуси последний возможный путь в Европу. Без него белорусы обречены на полную изоляцию и остаются одни в борьбе с диктатурой. Этого они точно не заслужили.»

    оригинал, опубликован 24.05.2021

    Редакция «декодера»

    Читайте также

    Что пишут: О протестах в Беларуси и молчании Евросоюза

    «Пока я ждал(a)». Белорусская серия фотографа Юлии Аутц

    «Северный поток — 2»

  • Венеция Бродского

    Венеция Бродского

    24 мая — день рождения Иосифа Бродского. Может возникнуть вопрос: почему мы публикуем о нем текст? Ведь «декодер» — о Германии и Европе, а не о русской поэзии. Это так. Но филолог Захар Ишов рассказывает не просто о стихах Бродского, а о русском восприятии европейской культуры и — шире — о диалоге культур. Который для самого Бродского был необходим, более того, неизбежен. Еще живя в Ленинграде, он как-то указал на открытку с редким видом — Венеции, покрытой снегом, — и уверенно сказал: «Вот это я увижу». Откуда взялась эта уверенность? В те времена Венеция могла быть для советского человека лишь недостижимой мечтой. То, как она сбылась, иллюстрируют фотографии Вероники Шильц.

    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

    Вынужденная эмиграция Бродского из СССР имела по крайней мере один плюс. Теперь он мог осуществить свой план — увидеть зимнюю Венецию. Осенью 1972 года Бродский начал преподавать в Мичиганском университете; в первый же свой зимний отпуск он отправился в Италию. С тех пор он ездил в Венецию почти каждую зиму в течение двадцати лет, «с частотой дурного сна», как он позже шутил в книге «Набережная неисцелимых» (на английском она вышла в 1989 году под названием Watermark) — длинном эссе, ставшем гимном Венеции и подробным описанием его романа с этим городом. 

    «Венеция — это всегда уже написанное, уже увиденное, уже прочитанное», — заметил один крупный литературовед1. Как можно сказать что-то новое о месте, уже описанном Шекспиром, Шиллером, Байроном, Пушкиным, Вяземским, Ренье, Джеймсом, Манном, Прустом, Ахматовой, Пастернаком, Мандельштамом и многими другими? Американская писательница Мэри Маккарти заметила: «“Я завидую вам, пишущему о Венеции”, — говорит новичок. “Мне жаль вас”, — говорит искушенный»2 . Бродский присоединился к хору поклонников Венеции так поздно, что у него было преимущество опоздавшего: его не тяготил «страх влияния»3. Ему не терпелось оставить собственный след в Большой Книге Венеции: «Отметиться желание было», — вспоминал он позже4.

    Начиная с «Рождественского романса» (1962) Бродский старался «сочинить стихотворение к каждому Рождеству — как своего рода пожелание ко дню рождения». Поскольку он приехал в Венецию в конце декабря 1972 года, вполне естественно, что свое первое и, возможно, самое запоминающееся венецианское стихотворение «Лагуна» он начал именно как рождественский текст, в который вплетаются элементы травелога и лирического стихотворения со следами травмы его недавнего изгнания.

    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

    Первое, что поражает новичка в Венеции, — что она не совсем похожа на другие города: отношения между сушей и водой здесь перевернуты. Петрарка называл ее просто mundus alter [иной мир]. В венецианском рождественском стихотворении Бродский прибегает к морским метафорам: пансион, где остановился лирический герой, сравнивается с круизным лайнером, плывущим в рождественский прилив; портье — с капитаном у штурвала; одинокий постоялец, поднимающийся в свой номер, — с пассажиром, садящимся на корабль:

    I
    Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
    толкуют в холле о муках крестных;
        пансион «Аккадемиа» вместе со
    всей Вселенной плывет к Рождеству под рокот
    телевизора; сунув гроссбух под локоть,
        клерк поворачивает колесо.

    II
    И восходит в свой номер на борт по трапу
    постоялец, несущий в кармане граппу,
        совершенный никто, человек в плаще,
    потерявший память, отчизну, сына;
    по горбу его плачет в лесах осина,
        если кто-то плачет о нем вообще.

    („Лагуна“, 1973)

    Подобным образом и в венецианском рождественском вертепе вместо вола — рыба; вместо вифлеемской звезды — звезда морская, ведущая волхвов к дому младенца Иисуса; вместо Марии, качающей колыбель, — ветер, раскачивающий лодки в лагуне. Наконец, сам лирический герой вместо традиционной рождественской птицы «кромсает» леща:

    лодки качает, как люльки; фиш,
    а не вол в изголовьи встает ночами,
    и звезда морская в окне лучами
         штору шевелит, покуда спишь.
    V
    Так и будем жить, заливая мертвой
    водой стеклянной графина мокрый
        пламень граппы, кромсая леща, а не
    птицу-гуся, чтобы нас насытил
    предок хордовый Твой, Спаситель,
        зимней ночью в сырой стране.

    („Лагуна“, 1973)

    Обыкновение прославлять Спасителя, столь явно противоречившее советской враждебности к религии, было связано не столько с религиозностью Бродского, сколько с его стремлением быть частью «мировой культуры»5. Как объяснял его друг, литовский ученый и поэт Томас Венцлова, Бродский никогда полностью не принимал ни одной из официальных религий6. Поклонение Бродского воде — «ее складкам, морщинам, ряби и … ее серости» — в действительности имеет языческий оттенок:

     

    Я просто считаю, что вода есть образ времени, и под всякий Новый год, в несколько языческом духе, стараюсь оказаться у воды, предпочтительно у моря или у океана, чтобы застать всплытие новой порции времени. 

    («Набережная неисцелимых», гл. 17, перевод с английского Григория Дашевского)

     

    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

    Второе венецианское стихотворение Бродского, «Сан-Пьетро» (1977), посвящено менее туристической части Венеции. В нем есть узнаваемые детали местности, такие как небо цвета выстиранного белья, неизменно развешенного на веревке между двумя зданиями в узком переулке.

    Выстиранная, выглаженная простыня
    залива шуршит оборками, и бесцветный
    воздух на миг сгущается в голубя или в чайку

    („Сан-Пьетро“, 1977)

    Булыжники мостовой цвета жареной рыбы наводят на мысль о популярных в этом районе рыбных ресторанах: «Плитняк мостовой отливает желтой / жареной рыбой». Позже в «Набережной неисцелимых» Бродский опишет завтрак жареной рыбой в другой части Венеции, признаваясь в пристрастии к простым радостям венецианской жизни:

    …я должен был уезжать и уже позавтракал в какой-то маленькой траттории в самом дальнем углу Фондамента Нуова жареной рыбой и полбутылкой вина. <…> День был теплый, солнечный, небо голубое, все прекрасно. И <…> я вдруг понял: я кот. Кот, съевший рыбу. Обратись ко мне кто-нибудь в этот момент, я бы мяукнул. Я был абсолютно, животно счастлив.

    («Набережная неисцелимых», гл. 37)

    Менее известно, что в 1977 году Бродский приехал в Венецию для участия в «Биеннале несогласных» — событии уникальном и историческом для послевоенной Италии. В связи с ним он вступил в полемику с известным итальянским славистом Витторио Страдой, пытавшимся дискредитировать эту выставку, чтобы умиротворить советское правительство7. Однако в стихотворении «Сан-Пьетро» этот политический фон совершенно не ощутим. По меткому замечанию искусствоведа Серебряного века Павла Муратова, чья книга «Образы Италии» стала источником вдохновения для нескольких поколений русских путешественников, воды Венеции, как «воды Леты», приносят покой и забвение8. Бродский вторит этому настроению:

    только вода, и она одна,
    всегда и везде остается верной
    себе — нечувствительной к метаморфозам, плоской,
    находящейся там, где сухой земли
    больше нет. И патетика жизни с ее началом,
    серединой, редеющим календарем, концом
    и т. д. стушевывается в виду
    вечной, мелкой, бесцветной ряби.

    („Сан-Пьетро“)

    Сравнивать Санкт-Петербург с Венецией — давняя традиция9. Но для Бродского Венеция не была просто заменой родному городу, куда он не смог вернуться после изгнания в 1972 году. Важнее всего в Венеции была для него невероятная плотность культуры10, которую он исследует в двух следующих венецианских произведениях: «Венецианские строфы I» и «Венецианские строфы II». Здесь он использует метафоры из венецианской живописи и музыки:

    IV
    За золотой чешуей всплывших в канале окон – 
    масло в бронзовых рамах, угол рояля, вещь
    Вот что прячут внутри, штору задернув, окунь!
    жаброй хлопая, лещ!

    („Венецианские строфы I“, 1982)

    Как и большинство его русских предшественников11 Бродский считал тишину одной из самых волшебных черт Венеции. Парадоксальным образом ему удается передать ее с помощью музыкальных метафор, попутно отдавая дань уважения своему любимому венецианскому композитору Вивальди:

    Cкрипичные грифы гондол покачиваются, издавая
    вразнобой тишину.

    („Венецианские строфы I“

    В «Венецианских строфах I» Бродский изображает ночную Венецию как огромный оркестр, исполняющий тишину:

    VII
    Так смолкают оркестры. Город сродни попытке
    воздуха удержать ноту от тишины,
    и дворцы стоят, как сдвинутые пюпитры,
    плохо освещены.
    Только фальцет звезды меж телеграфных линий – 
    там, где глубоким сном спит гражданин Перми.
    Но вода аплодирует, и набережная – как иней,
    осевший на до-ре-ми.

    („Венецианские строфы I“)

    «Гражданин Перми» — это родившийся там Сергей Дягилев. Отец «Ballet Russe» провел свои последние годы в Венеции и был похоронен на острове Сан-Микеле. 

    В одной из последних глав «Набережной неисцелимых» Бродский описывает поездку на гондоле на этот «остров мертвых». Эта часть читается как прощание с Венецией — и чувствуется, что для Бродского это одновременно и прощание с жизнью. Хотя Бродский скептически относился к Фрейду, его лирическая медитация о смерти в Венеции имеет эротический оттенок и косвенно подтверждает прозрения венского врача о связи между Эросом и Танатосом:

    мы выскользнули в Лагуну и взяли курс к Острову мертвых, к Сан-Микеле. Луна, исключительно высокая, <…> почти не освещала водную гладь, и гондола шла абсолютно беззвучно. Было что-то явно эротическое в беззвучном и бесследном ходе ее упругого тела по воде — похожем на скольжение руки по гладкой коже того, кого любишь. Эротическое — из-за отсутствия последствий, из-за бесконечности и почти полной неподвижности кожи, из-за абстрактности ласки.

    («Набережная неисцелимых», гл. 46)

    Когда Бродский (слишком рано) умер в январе 1996 года, он тоже был похоронен на кладбище Сан-Микеле. Венеция забрала его к себе — в благодарность за его литературное исследование города. Пока он жил, Венеция была его «земным раем». Именно так он назвал этот город в своем последнем венецианском стихотворении («С натуры»), которое написал на русском языке и сам перевел на английский — всего за несколько недель до смерти12.

    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме
    Фото © Вероника Шильц/Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме

    Текст: Захар Ишов
    Фотографии Вероники Шульц († 2019)/Музей Анны Ахматовой, Санкт Петербург
    24.05.2021


    1.Tanner, Tony (1992): Venice Desired, Oxford, S. 20 
    2.McCarthy, Mary (1963): Venice Observed, San Diego/New York/London, S. 12 
    3.Bloom H. The Western canon: the books and school of the ages. New York, 1994. P. 7. 
    4.Бродский И. Пересеченная местность: Путешествия с комментариями. Петр Вайль (под ред.). М.: Независимая газета, 1995. С. 170. 
    5.Бродский И. “Рождество: Точка отсчета” // Рождественские стихи. М.: Независимая газета, 1996. С. 62. 
    6. Венцлова Т. Александр Ват и Иосиф Бродский: Замечания к теме // Статьи о Бродском. М.: Новое издательство, 2005. С. 126. 
    7.Brodskij I. „Necessario per tutti questo dissenso“ // Corriere della sera, 12.12.1977, S. 5 
    8. Муратов П. П. Венеция. Летейские воды (1911-1912) // Образы Италии. М., 1999. С. 11. 
    9. Ср.: Топоров В. Н. Италия в Петербурге // Италия и славянский мир. Советско-итальянский симпозиум in honorem Professore Ettore Lo Gatto. Сборник тезисов. М., 1990. С. 49–81. 
    10. См.: Ishov Z. Joseph Brodsky and Italy: A Ph.D. dissertation. Yale: Yale University, 2015 
    11.Кара-Мурза А. Знаменитые русские о Венеции. М.: Независимая газета, 2001.
    12.Brodsky, Joseph (2000): „In Front of Casa Marcello“, in: Kjellberg, Ann (Hrsg.): Collected Poems in English, New York, S. 435-436

    Читайте также

    Иосиф Бродский

    Андрей Сахаров

    Быть другим – инакомыслие в СССР

    Петер Хандке

    Тролль политический обыкновенный

  • Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Фемреволюция и журналистика

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Фемреволюция и журналистика

    Подкаст «Медиамастерская» — новый проект «декодера», гости которого рассказывают о том, как делать СМИ лучше, современнее и актуальнее. В первом сезоне 6 эпизодов, и стартуем мы с рассказа о том, как белорусский социум рефлексирует роль женщин в событиях 2020 года. У микрофона – философка Ольга Шпарага и гендерная исследовательница Елена Огорелышева.

    Выясняется, что к началу революции оппозиционные медиа недалеко ушли от провластной пропаганды в своем консерватизме и нежелании видеть в женщинах полноценных участниц политической жизни. Но активность Светланы Тихановской, Марии Колесниковой и Вероники Цепкало во время предвыборной кампании, а потом мощные выступления женщин против государственного террора сделали старый подход невозможным. Для редакций это настоящий вызов, потому что их читатели и слушатели – главный цензор, который перестал быть толерантным к сексизму.

    Слушайте и узнайте:

    • Как за время революционных событий изменилось восприятие Светланы Тихановской; 
    • Что тюрьма не ломает белорусских активисток, а только способствует росту их солидарности;
    • Как белорусские чиновницы, близкие к режиму, невольно подрывает его консервативный образ;
    • Почему гражданское общество и независимые редакции даже сейчас трудно адаптируются к новой роли белорусских женщин
  • Рожденные, чтобы умереть

    Рожденные, чтобы умереть

    Об остарбайтерах — подневольных тружениках и труженицах, угнанных с востока Европы, — немецкие исследователи и журналисты активно заговорили лишь в последние десятилетия, позже, чем о других жертвах нацизма. Особенно страшной была судьба многих из их детей, которые родились на территории Германии. Если в первые годы войны матерей и младенцев еще отправляли на родину, то со временем нацисты стали требовать, чтобы женщины продолжали работать, а малышей у них отнимали. Тех, кто по «физиологическим признакам» напоминал «арийцев», отправляли в специальные приюты, где их впоследствии должны были усыновлять или удочерять немцы. Остальных ждали «ясли» — по сути, бараки, в которых, лишенные родительской заботы и нормального питания, младенцы редко проживали дольше нескольких недель.

    Об одном из таких бараков рассказывает мюнхенское приложение к газете Süddeutsche Zeitung. Появление этой статьи именно в региональном выпуске не случайно: истории остарбайтеров в последние годы были опубликованы во многих местных изданиях Германии. Возможно, ни к одному другому преступлению нацизма все немецкое общество не было причастно так непосредственно, ведь ответственность за судьбу остарбайтеров несли не только специальные ведомства, но и их «хозяева» — обычные немцы (хотя, как правило, высокопоставленные). На сайте коммуны Маркт-Индерсдорф до сих пор невозможно найти упоминание о бараке для детей подневольных тружениц с Востока, так что эта статья — всего лишь первая попытка вернуть местному сообществу историческую память. 

    Летнее утро. Конрад Ментер идет к кладбищу на улице Марольдштрассе, чтобы показать, где похоронены убитые младенцы. Он останавливается посреди кладбища в тени двух деревьев, тянущихся ввысь. По его лицу бегает солнечный зайчик, как будто пытаясь пробудить воспоминания. 

    86-летний Ментер показывает на небольшой проход между деревьями и стеной кладбища — всего пара квадратных метров земли рядом с входом. Он уверен: именно здесь все и происходило. Он помнит, что гробики были белыми, где-то 90 на 60 сантиметров, они стояли рядом с выкопанными могилами — иногда один, иногда сразу два.

    «Смотреть на эти белые детские гробики всегда было трудно, — говорит Ментер. — В голове постоянно звучал вопрос: а кем бы могли вырасти эти дети?»

    Конрад Ментер часто поднимает лицо к небу. Уроженец Индерсдорфа, ребенком он видел, как в конце войны на кладбище Марольдштрассе массово хоронили маленьких детей женщин-остарбайтеров, работавших в округе. Это были самые юные и самые беззащитные жертвы национал-социализма: младенцы, жизнь которых оборвалась всего через несколько недель или месяцев после рождения, потому что их забрали у родителей и оставили на произвол судьбы. Они умирали от голода и недостатка заботы.

    Мальчиком-министрантом лет девяти-десяти Ментор участвовал примерно в полудюжине таких похорон. Может быть, и больше, он не помнит точно. Но помнит слезы матерей, которым иногда разрешалось присутствовать на похоронах своих детей. «Невероятно грустная история», — произносит он.

    Конрад Ментер — один из немногих очевидцев, которые еще могут рассказать о так называемом «детском бараке Маркт-Индерсдорфа». Эта темная страница здешней истории остается практически неизвестной даже более чем 75 лет спустя. Впервые к ней обратился журналист Ханс Хольцхайдер, один из редакторов регионального приложения газеты Süddeutsche Zeitung в Дахау, который в 1986 году провел обширное исследование и опубликовал о нем материал. До этого никто в Индерсдорфе не говорил о том, что в последние годы войны происходило у стен монастыря.

    В августе 1944 года нацисты построили у стен монастыря, на месте нынешнего детского сада св. Викентия, деревянный барак, где в нечеловеческих условиях содержались маленькие дети. Это было сделано в соответствии с приказом Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС, который предписывал, как следует обращаться с беременными подневольными работницами.

    В период с 1939 по 1945 год нацисты угнали с занятых вермахтом территорий (в первую очередь — из Польши и Советского Союза) до десяти миллионов людей, заставив их работать в том числе в крестьянских хозяйствах Рейха. 

    В первые годы войны забеременевших подневольных работниц еще высылали обратно на родину, но со временем нужда нацистов в рабочей силе стала слишком велика.

    Тогда по всей стране начали возводить примитивные приюты, которые Гиммлер цинично окрестил «учреждениями по уходу за детьми иностранцев». В реальности эти «учреждения» были обычными сараями, как детский барак в Индерсдорфе. Когда у подневольных работниц рождался ребенок, они обязаны были немедленно отдать его в барак. Многие матери тщетно пытались вернуть новорожденных. Но часто они так никогда больше и не виделись.

    Судя по сохранившимся документам, в период с сентября 1944 по май 1945 года в индерсдорфском бараке умерло не менее 35 младенцев. Всего в актовой книге барака «Монастырь Индерсдорф» указаны имена 63 детей; судьба более 20 из них по сей день остается неизвестной. 

    Луизе Вассилов, родившаяся 26 июня 1944 года в Дахау, не пережила барак. В ее свидетельстве о смерти записано: «…скончалась 16 сентября 1944 года в 2 часа ночи в приюте для детей остарбайтеров «Монастырь Индерсдорф»».

    Большинство смертей зафиксированы в приходской книге сельской общины. Многие дети прожили всего несколько дней или недель. Причины смерти указаны с циничной холодностью: рвота с поносом, желудочные и кишечные болезни, сердечная недостаточность. На самом деле, большая часть детей умерла от огромной нехватки еды. «Они просто голодали», — говорит историк Анна Андлауэр.

    Дети страдали от крайней степени истощения и полного отсутствия ухода. Андлауэр также рассказывает, что один врач, по слухам, впрыскивал ребенку бензин в кровь. Бесчеловечное отношение смотрителей барака видно по записям в книге регистрации смертей: в какой-то момент ответственные лица перестали указывать конкретные причины смерти. Вот запись о Валентине Иванковиче, родившемся 19 февраля 1945 года в Дахау и умершем всего через несколько недель, уже 7 марта. В графе «Причина смерти» написано — «неизвестно». Вот Манфред Краут: «26 января, причина смерти — врожденная нежизнеспособность».

    © Nachlass Greta Fischer, Archiv Anna Andlauer
    © Nachlass Greta Fischer, Archiv Anna Andlauer

    Многие убитые дети были похоронены на кладбище Марольдштрассе безымянно. Сегодня о них напоминают стальные стелы. В планах Анны Андлауэр, участников краеведческого объединения и его руководительницы Биргитты Унгер-Рихтер открыть «памятную тропу» — маршрут от кладбища через поле до монастыря Индерсдорф, где стоял детский барак.

    Всего на маршруте будет установлено пять информационных щитов. Один из них Андлауэр хочет поставить рядом с детским садом св. Викентия. На нем будут указаны имена всех 35 детей, которые не пережили барак, а под этим списком — строки из романа Эли Визеля «Приливы молчания»: «Когда погибает ребенок, он становится центром Вселенной: и звезды, и поля умирают вместе с ним».

    В те годы многие жители деревни знали или догадывались о том, что происходит в бараке. Для обеспечения его работы постановлением совета общины от 1944 года даже было образовано целевое объединение. Бывший бургомистр Индерсдорфа Йозеф Крайтмайр недавно нашел в местном архиве этот важный документ — протокол заседания общины Индерсдорфа от 27 ноября 1944 года. Первый пункт повестки дня в нем сформулирован так: «Вступление в целевое объединение для обеспечения работы приюта для детей остарбайтеров — поддержать». Кто именно, кроме самой общины, входил в объединение, до сих пор неизвестно. Анна Андлауэр говорит, что ничего об организационной структуре пока выяснить не удалось.

    Похороны младенцев тоже были заметным событием в жизни деревни. Конрад Ментер рассказывает, что он и другие министранты вначале надевали на погребение черные облачения с белыми воротниками, но однажды помощник священника сказал им, что «появление в официальном трауре не приветствуется», и с тех пор они начали приходить в обычной одежде.

    Ментеру запомнилось одно из первых погребений, когда все мальчики-министранты еще были в черном. Вместе со священником и его помощником они вышли из церкви и отправились к кладбищу по Марольдштрассе. В руках у священника был большой крест. Один из министрантов нес кадило. Курился в нем не ладан, а какой-то заменитель. Ладана в последний военный год не было.

    Когда процессия дошла до кладбища, кадило уже погасло. Рядом с выкопанной могилой и холмом свежей земли лежал белый детский гробик. Священник прочел несколько молитв на латыни, осенил гроб и скорбящих крестным знамением и окропил святой водой. Ментер вспоминает, что вначале в погребениях участвовала только начальница детского барака. Потом стали появляться и сотрудницы барака, и матери детей. Он подчеркивает, что все погребения проводились достойно, «по католическому канону, с латинскими текстами».

    И вот Конрад Ментер стоит на кладбище Марольдштрассе, там, где более 75 лет назад опускали в землю гробы с детскими телами. Он поднимает глаза к небу и говорит, как ему больно, что дети по всему миру и сегодня продолжают умирать — от голода, войн или домашнего насилия, — именно дети, самые беззащитные из всех людей. За его спиной — два деревянных креста. На одном из них висит табличка: «Да будет воля Твоя, Господи».

    Подготовка этой публикации осуществлялась из средств Stiftung »Erinnerung, Verantwortung und Zukunft« (EVZ)

    Читайте также

    Кто помнит нацизм лучше: документы или жертвы?

    Пакт Гитлера–Сталина

    «В Германии и России семьи молчат о войне одинаково»

    Германия – чемпион мира по преодолению прошлого

    «Спасибо, что вы никогда не оскорбляли маму»

  • Закат Америки? Отменяется!

    Закат Америки? Отменяется!

    Уже давно никого не удивляет антиамериканская пропаганда российских провластных СМИ. Если верить ей, мировое лидерство США уходит в прошлое; правительство не справляется с пандемией; темнокожие американцы страдают от расизма, а белые — от движения BLM; и тем временем родители «12 миллионов маленьких американцев не способны их прокормить».

    Крах западного мира неизменно предрекала советская пресса в годы холодной войны, но такие настроения были распространены задолго до большевистской революции. В наши дни, однако, в глаза бросается, что исторический пессимизм распространился и в самих западных странах, в том числе в главной из них — в США. Самое зримое тому доказательство — знаменитое обещание Дональда Трампа «сделать Америку великой вновь», предполагающее, что она это величие уже утратила. И судя по тому, сколько американцев поддержали Трампа, именно так они ощущают исторический момент.

    Впрочем, в этом нет ничего нового, считает профессор международной политики Регенсбургского университета Штефан Бирлинг. В статье для Neue Zürcher Zeitung он напоминает о «закате западного мира», который сто лет назад предрекал Освальд Шпенглер, и об одновременном распаде США и СССР, который прогнозировал Пол Кеннеди за четыре года до окончания холодной войны. По его мнению, никаких — или почти никаких — оснований ждать скорого краха нет.

    Несбывшиеся предсказания

    Прежде чем говорить о фактах, давайте рассмотрим вопрос с точки зрения философии культуры. Страх потерять международное значение из-за политического и социального упадка — неизменный лейтмотив западной философии. Освальд Шпенглер еще в конце Первой мировой войны предложил концепцию «жизненных этапов» культур и предрек скорый «закат Европы». Схожие опасения высказывал и его британский коллега Арнольд Тойнби, возлагавший надежду на то, что западную цивилизацию спасет христианская вера. В книге «Взлеты и падения великих держав» историк и преподаватель Йельского университета Пол Кеннеди также предлагал модель циклического развития истории: он считал, что политика имперского экспансионизма стран-гегемонов неизбежно перегружает их экономически и в конце концов приводит их к упадку. Эрозия американского господства неизбежна, заключал Кеннеди; этот процесс можно в какой-то степени контролировать, но нельзя остановить.

    Но всем этим философам и историкам не повезло: их предсказания не сбылись. Крах потерпела не Западная Европа и не США, а их противники — нацистская Германия, японская военная диктатура и, наконец, Советский Союз. В 1956 году Никита Хрущев еще торжествующе бросал в лицо Западу: «Мы вас закопаем!», но в 1991 году его страна сама угодила в яму. Америка выиграла холодную войну и осталась вне конкуренции на мировом Олимпе, чему не помешали никакие потрясения: ни война во Вьетнаме, ни волнения на расовой почве, ни Уотергейтский скандал, ни нефтяной кризис. США в итоге не просто «приземлились на все четыре лапы» — ощущение, что у них еще и жизней осталось не меньше девяти.

    Сила притяжения

    А теперь быстренько перемотаем пленку до 2021 года, когда наблюдатели и СМИ снова справляют поминки по Америке. На первый взгляд кажется, что эти опасения оправданы, ведь мегатренды работают против США: пока Америка занята устранением последствий неудачных военных интервенций и хаотического правления Трампа, быстро растет экономика Китая, который тратит все больше средств на новые вооружения, а Россия добивается дипломатических и военных успехов.

    За два десятилетия экономическая мощь Вашингтона действительно снизилась по сравнению с его главными соперниками: если в 2000 году доля США в глобальном ВВП, по данным Всемирного банка, составляла 30%, то к 2020 году она упала до 24%. Мировой кризис 2008–2009 годов поставил под вопрос превосходство американской экономической модели, а ошибочные действия во время пандемии и штурм Конгресса разгоряченной толпой заставили усомниться в работоспособности политической системы. Притягательность Америки — ее «мягкая сила», в терминах политолога Джозефа Ная, — сегодня не так велика, как в 1990-е годы.

    Но несмотря на эти негативные тенденции, США все еще имеют несколько значимых преимуществ перед своими соперниками. И в долгосрочной перспективе они укрепляют положение страны на вершине политической пищевой цепочки. Во-первых, это привилегированное географическое положение: США защищены двумя океанами и граничат только с Канадой и Мексикой — дружественными и слабыми в военном отношении государствами, а это само по себе гарантирует стране ведущую роль в северном полушарии. Такой роскошью не может похвастаться ни один из соперников США: даже у России и Китая 14 соседей, которые способны по мере сил сдерживать российские и китайские экспансионистские амбиции. Опыт показывает: кто метит в сверхдержаву, должен сначала научиться контролировать свой регион, а этого пока не удается сделать ни Москве, ни Пекину.

    Численный перевес

    В военном отношении у США тоже все в порядке: Стокгольмский институт исследования мира Sipri указывает, что доля США в общемировых оборонных тратах сейчас составляет те же 38%, что и в 2000 году. Америка на десятилетия опережает Китай и Россию практически во всех видах воздушных, морских и космических вооружений, в частности по тяжелым дронам, бомбардировщикам пятого поколения, авианосцам и спутникам-шпионам. Военная инфраструктура США распределена по всему миру и насчитывает 800 баз в 70 странах.

    Для сравнения: у России всего 21 военная база, у Китая — 4. В дополнение к этому Америка располагает целой группой союзников, в которую, по консервативным оценкам, входят около 50 стран, среди которых такие тяжеловесы, как Великобритания, Франция, Япония, Южная Корея и Австралия. Россия может похвастаться лишь такими сомнительными партнерами, как Беларусь и Сирия, а Китай — Северной Кореей и Пакистаном. Из-за агрессивной политики Москвы и Пекина по отношению к ближайшим соседям Украина, Вьетнам, Сингапур, Индонезия и Индия склонны искать сближения с Америкой.

    Перевес Вашингтона заметен даже в сфере экономики: несмотря на то, что Китай стал «мировой фабрикой», все инновационные отрасли по-прежнему находятся в руках американского бизнеса. В списке ста ведущих высокотехнологичных компаний мира, составленном агентством Thomson Reuters, США представлены 45 компаниями, Китай — тремя, а Россия вообще отсутствует. На международном рынке у путинской империи хорошо продается только один продукт — вооружение. Пекин, конечно, пытается запустить инициативу «Сделано в Китае» и выделяет сотни миллиардов долларов субсидий, чтобы с нуля создать новых лидеров в области робототехники, искусственного интеллекта или биотехнологий, но с чего это у китайских партийных товарищей получится то, что оказалось не под силу другим госкапиталистам?

    Все еще страна мигрантов

    Наконец, демографическая ситуация в США тоже лучше: средняя рождаемость в России и Китае составляет 1,6 ребенка на женщину, а в Америке — 1,8. Соответственно рост населения во всех трех странах возможен только при сохранении достаточного миграционного притока. Даже «величайший строитель стен в истории», как именовал себя Дональд Трамп, не добился существенного снижения иммиграции в Америку (если не брать в расчет коронавирусный 2020 год). Население России уже который год сокращается. Путину не хватит крымов, чтобы аннексировать их и справиться с демографической тенденцией. Данные Китайской академии социальных наук CASS также показывают, что население КНР с 2027 года будет уменьшаться и к 2065 году сократится на 250 миллионов.

    Более того, Россия и Китай — ксенофобские, коррумпированные, изоляционистские диктатуры, ведущие изоляционистскую политику. Они совершенно непривлекательны для иммигрантов, особенно для представителей мировой интеллектуальной элиты — а ведь именно за этих людей в наш цифровой век и разворачивается основная борьба. В ней Америка без труда одерживает верх: нет ни одной другой страны, куда бы так стремились ученые-естествоиспытатели, работники сферы IT и инженеры. 71% высококвалифицированных сотрудников Кремниевой долины родились за пределами США.

    Самой успешной группой иммигрантов в США оказались индийцы. Не случайно вице-президентом стала Камала Харрис — дочь индийского специалиста по биомедицине; родом из индийской семьи и Никки Хейли, на избрание президентом которой возлагают надежды республиканцы. Едва ли можно представить себе в России или в Китае высокотехнологичный кластер, в котором работают в основном иммигранты, не говоря уже о президенте иностранного происхождения, да еще и женщине. Реакционный этнонационализм Путина и Си Цзиньпина, возможно, укрепляет их господство в краткосрочной перспективе, но эта стабильность дорого обходится. В Америке же главным культурным, экономическим и политическим активом остается этническое разнообразие и открытость к иммиграции, пусть даже все это сущий кошмар для поклонников Трампа. 

    Сумеет ли Вашингтон воспользоваться этими преимуществами, чтобы и XXI век прошел под знаком США? Кто знает… В 2024 году Трамп может вернуться на пост президента и разжечь пламя ксенофобии; демократы могут сместиться еще левее, погрузившись в протекционизм и неоизоляционизм. Однако вопреки всем зловещим пророчествам Шпенглера, Тойнби и Кеннеди наших дней, крах США — это совсем не решенное дело: судьбу страны будет определять мудрость и дальновидность ее политиков. А в этом отношении послужной список Америки впечатляет больше, чем России, Китая и даже Европы.

    Читайте также

    Что пишут: о выборах в США и будущем Запада

    Тролль политический обыкновенный

    Обзор дискуссий № 6: Протесты в США