дekoder | DEKODER

Journalismus aus Russland und Belarus in deutscher Übersetzung

Spenden

  • «Продолжение следует», №1: «Люди лежали живым ковром в лужах крови»

    «Продолжение следует», №1: «Люди лежали живым ковром в лужах крови»

    Original by Павел Каныгин on dekoder
    Translation

    В августе 2020 года корреспондет Znak.com Никита Телиженко работает на протестах в Беларуси, его задерживают и отвозят сначала в РОВД, а затем в тюрьму. О бесконечных избиениях, унижении, боли — он написал репортаж «Люди лежали живым ковром в лужах крови». Его специально для этого выпуска прочитал Тихон Дзядко, главный редактор «Дождя». 

    А о том, как деградирует режим Лукашенко и кто еще может на него влиять, рассказывает собкор «Новой» по Беларуси Ирина Халип. Выпуск создан в партнерстве dekoder, «Новой газеты» и Znak.com.

    Подписывайтесь на YouTube-канал «Продолжение следует»
    Telegram-канал проекта

    Спасибо за участие Ирине Халип, Никите Телиженко и Тихону Дзядко.
    Над эпизодом работали:

    Композиторы: Алина Ануфриенко и Александр Глушков
    Звукорежиссер: Федор Балашов
    Диджитал-продюсер: Ирина Быкова
    Ведущая и соавтор проекта: Наталья Жданова
    Исполнительный продюсер проекта: Павел Каныгин

    Партнер выпуска — dekoder

  • Вместо уступок — сдерживание Путина. План для Олафа Шольца

    Вместо уступок — сдерживание Путина. План для Олафа Шольца

    Original by Ян Клаас Берендс on Russland Verstehen
    Translation (shortened)

    Когда в 2005 году Ангела Меркель вступила в должность канцлера, российско-германские отношения заметно охладели. Многие в Германии ценили дружеский стиль взаимодействия Герхарда Шредера и Владимира Путина и были разочарованы закрытостью и сдержанностью нового канцлера по отношению к Москве. Еще в 2012 году — до Крыма, Донбасса и европейских санкций — пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков возмущался «антироссийской риторикой» немецких властей.

    Но есть и другой взгляд на политику Меркель. За жесткими заявлениями канцлера, считают те, кто его придерживаются, все эти годы скрывалась сдача позиций по целому ряду направлений. В фокусе внимания критиков — строительство обоих «Северный потоков» и позиция по украинскому вопросу. Экс-канцлера упрекают в том, что она недостаточно поддержала Киев в противостоянии с Москвой и фактически заблокировала евроатлантические перспективы Украины.

    Историк Ян Клаас Берендс принадлежит к наиболее известным специалистам по германо-российским отношениям. В статье для «Russland verstehen» научный сотрудник Исследовательского центра современной истории в Потсдаме призывает новое правительство Германии дать более решительный отпор России. Политика уступок должна смениться политикой сдерживания, уверен историк.

    «Новое время требует новой политики». Олаф Шольц 22 апреля 2018 / © Olaf Kosinsky/Wikipedia, CC-BY SA 3.0

    Сегодня Германия и Европа находятся в значительно меньшей политической безопасности, чем в начале эры Меркель. Продолжается война в Донбассе. Россия конкурирует с Евросоюзом на протяжении всего правления Путина и за это время смогла и укрепить собственную военную мощь, и усилить зависимость Германии от своих энергопоставок. Мы слабы, и нас можно шантажировать. После аннексии Крыма в 2014 году ни одно правительство Германии не смогло кардинально пересмотреть политику на российском направлении. Что ведомство федерального канцлера, что МИД страны по-прежнему надеются на добрую волю Кремля — на то, что оттуда придет помощь в решении проблем, многие из которых, откровенно говоря, в Москве и порождены. 

    Новое правительство должно наконец признать, что путинская Россия уже давно видит смысл своего существования в конфронтации с Западом и его ценностями. Конфликт с либеральными демократиями и разрушение открытого общества превратились в государственную идею России. Поэтому партнером эта страна быть не может. Наоборот, мы должны сделать все возможное, чтобы ограничить ее влияние на Германию и Европу. Как и во времена холодной войны, политика сдерживания остается успешной стратегией контроля над конфликтами. Но если не координировать действия по сдерживанию российской власти на европейском уровне, Кремль сохранит возможность раздувать уже существующие конфликты и создавать новые. За последние годы мы уже видели множество примеров того, как пассивность Европы и беспечность Германии позволяли Кремлю действовать по своему усмотрению. 

    Хватит ли у правительства Шольца решимости?

    Уравновешенность российской политики Меркель обернулась слабостью. Надежды на хорошие личные отношения с президентом Путиным не оправдались и оказались плохой стратегией. Нередко действуя в одиночку, Меркель изолировала Германию и поставила ее в положение просителя — эта неблагодарная роль в делах с Россией порождена сегодняшними геополитическими реалиями, но они сотворены в том числе руками Германии. 
    Возникает вопрос, хватит ли у правительства Шольца решимости взять новый курс в отношении политики безопасности. Во время предвыборной кампании эта тема почти не звучала, однако она имеет большое значение для сохранения мира в Германии и Европе. В рядах всех трех партий новой коалиции есть и те, кто симпатизирует Путину, и пацифисты, которые будут сопротивляться новой политике и более жесткой позиции по отношению к России. Но смена курса назрела давно. Особенно необходима перезагрузка внешней политики Германии на украинском направлении — слишком серьезными были неудачи и ошибки прошлого.

    Как бы ни возрастала агрессивность России, каждый из кабинетов Меркель был сконцентрирован на развитии отношений с ней и безоговорочно поддерживал «Северный поток — 2», в значительной мере растеряв доверие соседних стран Восточной Европы. Особенно это касается Украины, которая больше других страдает от «особых отношений» Берлина с Москвой. Обе нитки газопровода «Северный поток» — стратегический российский проект, который преследует цель ослабить экономику и геополитическое влияние Украины и укрепить связь [России] с энергосистемой Германии. В заведомо ложные утверждения германской стороны, будто это проекты чисто коммерческие, инициированные частным бизнесом, украинцы не верили никогда. Непосредственные соседи России не могут позволить себе быть настолько наивными. Ведь за три десятилетия Украина не раз испытала на себе, как Москва использует поставки газа в качестве инструмента давления в двухсторонних конфликтах. При Меркель Германия не только допустила завершение строительства обеих ниток газопровода «Северный поток», но и продала большую часть своих газохранилищ «Газпрому» — это вполне можно назвать геополитическим Ватерлоо, понимание последствий которого приходит только сейчас, пока конечные потребители энергии несут за него ущерб.

    Новое правительство Германии должно стремиться не только снизить энергозависимость от Москвы, но и восстановить доверие партнеров в Восточной Европе. Уже сейчас очевидно, что это будет непростая задача после 16 лет политики Меркель на российском направлении. Авторитет Берлина в Польше и странах Балтии сейчас крайне низок.

    Кроме того, необходимо пересмотреть ряд табу, существующих в немецкой восточноевропейской политике. Берлин де-факто признает право Москвы накладывать вето на любые решения Киева. По сути, Германия отказывает Украине и в европейской перспективе, и в возможности вступления в НАТО, и в поставках вооружения для защиты суверенитета страны. В ходе Минского процесса Берлин также согласился с ложью, будто в Донбассе Россия выступает не агрессором, а нейтральной стороной. Во всех этих важнейших политических вопросах Берлин до сих пор блокировал любые пожелания суверенной Украины. В логике данного конфликта это означает, что прежнее правительство Германии де-факто поддерживало позицию Москвы. И хотя Германия оказывает определенную поддержку Украине при проведении реформ, для обеспечения суверенитета страны в долгосрочной перспективе этого недостаточно. В будущем на уступки должна идти не Украина, а Кремль. 

    Боязливость и склонность к увещеваниям завели в тупик

    Есть веские причины не принимать поспешных решений в таких сложных вопросах, как поставки оружия и расширение НАТО. Каждый шаг, каждое взятое на себя обязательство должны быть хорошо продуманы. Тем не менее мы видим, что такие государства, как США и Великобритания, переходят к более очевидной поддержке Украины на фоне семилетней российской агрессии. Германия, похоже, в очередной раз теряет темп. Но увеличить свой политический вес в регионе немецкой стороне удастся только тогда, когда она будет готова защищать собственные ценности и действовать активнее.

    Боязливая политика и морализаторские увещевания в адрес всех сторон конфликта отодвинули Берлин на задний план. Опираясь на международное право, заботясь об интересах наших союзников и собственных ценностях, новое правительство Германии должно проявить мужество и выступить за суверенитет Украины и ее новые перспективы. В Восточной Европе ситуация сейчас складывается так, что страны-члены НАТО живут в мире, а те, кто не входит в Североатлантический альянс, нередко становятся жертвами агрессии более сильных соседей. Расширение НАТО на восток принесло не проблемы, а мир и безопасность многим государствам этого региона. Немецким политикам срочно необходимо изменить сам подход к региону: нет никаких причин по привычке поддерживать российскую позицию.

    Но стратегия политической безопасности — это лишь одна из составляющих деятельности нового правительства в Берлине. Есть много других областей, в которых ранее был достигнут лишь незначительный прогресс. Украина должна стать приоритетным партнером в новых экономических, экологических и научных проектах. Молодежные инициативы и спорт могут помочь наладить новые связи между нашими странами. Совместное изучение истории XX века должно быть одним из наших общих приоритетов. Во всех этих сферах многим ведомствам нового правительства предстоит решать масштабные задачи. Но тут важно, чтобы будущему канцлеру, в отличие от его предшественницы, хватило решимости действовать. Германия и Европа не могут позволить себе и дальше плыть по течению, они должны набраться мужества и, чтобы сделать Европу более безопасной, начать решать проблемы на востоке континента.

    Негласное признание Ангелой Меркель российской сферы влияния в Восточной Европе и ее особые отношения с Владимиром Путиным нанесли ущерб и Германии, и Украине. Задачей следующего федерального правительства должен стать перезапуск политики Германии на российском направлении. При этом мы можем ориентироваться на реальную политическую позицию таких наших соседей и союзников, как Литва, Латвия или Польша. В своей политике на этом направлении они уже опередили Германию.

    Читайте также

    Выборы в Бундестаг: что думают о России главные немецкие партии

    Выборы-2021. Отвечаем на главные вопросы о немецком Бундестаге

    Бистро #15: Чего ждать России от будущего правительства Германии?

    Меркель, Россия, Путин

  • Новый «спор историков» о Холокосте

    Новый «спор историков» о Холокосте

    Original by Коля Юнгер, Пер Лео on Deutschlandfunk
    Translation

    Движение Black Lives Matter (BLM), дискуссии о пересмотре колониального прошлого Запада, а также споры о современном институциональном расизме стали фоном для новых дебатов об истории в Германии. Главной темой стала политика Германской империи в ее африканских и тихоокеанских колониях. Сама по себе жестокость этой политики ни у кого не вызывает вопросов (так, в 1904–1908 годах немецкие войска практически истребили племена гереро и нама в Юго-Западной Африке, на территории сегодняшней Намибии) — проблемы начинаются в тот момент, когда кто-то заговаривает о том, что эти злодеяния были преддверием Холокоста, и особенно если сравнивает их друг с другом. Часть общественных деятелей и историков тут же восстают против таких сравнений, видя в них попытку оспорить одну из ключевых максим исторической памяти об уничтожении европейских евреев — беспрецедентный характер этого преступления.

    Немецкий писатель и историк Пер Лео ищет в этом споре новую перспективу, актуальную для сегодняшнего дня. По его мнению, прямолинейно понятая идея, будто Холокост не имел ни аналогов, ни прецедентов, превращает его в своего рода изъян истории — не только ужасный, но и удивительный. Между тем современники тех событий хорошо знали, что такое геноцид, и, более того, отлично понимали, что попытка уничтожения целого народа жестоко нарушает любые нормы морали и политики. В этом они мало отличались от нас. И тем не менее допустили Холокост. Насколько современные немцы хорошо усвоили этот урок? «декодер» публикует расшифровку программы с участием Пера Лео на радио Deutschlandfunk.

    Холокост — это чудовищное и беспрецедентное злодеяние. Пожалуй, именно эта фраза в огромной степени определяет коллективную память немцев. Но она же может мешать разбираться с историческими и психосоциальными корнями Освенцима, предупреждает историк Пер Лео. Он призывает мыслить более глобально и изучать феномен Холокоста и памяти о нем в более широком ракурсе. 

    35 лет назад берлинский историк Эрнст Нольте развязал бурную дискуссию, сравнив — в форме риторических вопросов — Холокост, то есть организованное нацистами промышленным способом массовое убийство европейских евреев, с советской системой ГУЛАГа. Философ Юрген Хабермас расценил это как «ревизионизм» и преуменьшение немецкой вины.

    Нельзя поставить точку 

    Целый год на страницах газет и в письмах в редакцию ученые, журналисты и писатели вели так называемый «спор историков». Консервативные историки, поддержавшие Нольте, поставили вопрос: до какой степени исследование деяний нацизма может или должно уйти в прошлое, — и это вопрос, безусловно, имел немалое политическое звучание. Даже тогдашний канцлер ФРГ Гельмут Коль говорил о «благе позднего рождения» как аргументе в пользу своей идеи о «духовно-нравственном развороте», который позволил бы больше не тащить на себе бремя вины за Холокост. 

    Безуспешно, говорит историк Пер Лео на радио Deutschlandfunk: «На этот вопрос был дан однозначно отрицательный ответ. События прошлого не должны и не могут быть преданы забвению. Тогда сторонникам Хабермаса удалось сказать это четко и ясно, наперекор тенденции к нормализации национальной истории».

    Допустимы ли сравнения с Холокостом?

    В последний год мы все чаще становились свидетелями дискуссий, которые напоминают нам о том времени. Это не только попытки преуменьшить серьезность нацистских преступлений со стороны АдГ, вроде слов ее лидера Александра Гауланда о том, что 12 лет нацистского режима были «всего лишь каплей птичьего помета» в тысячелетней германской истории. По мере того как преступления Германии в бывших африканских колониях и на тихоокеанских островах все активнее проникают в немецкое историческое сознание, социологи и историки, в числе которых влиятельный теоретик постколониализма Акилле Мбембе, громче и громче заявляют, что эти преступления сопоставимы с теми, что были совершены под знаком свастики.

    Мбембе, конечно, не стремится — как Гауланд сегодня или Нольте в 1980-х — к преуменьшению вины Германии. Тем не менее реакция на его выступление была ожесточенной: посыпался град обвинений в антисемитизме и ответных — в расизме.

    Стоит ли считать релятивизмом попытку указать на связь между расистской идеологией, эксплуатацией и систематическими убийствами в колониальную эпоху и при гитлеровском режиме? Публичное обсуждение этого вопроса уже получило название «спор историков 2.0».

    Существует ли «спор историков 2.0»?

    В новой монографии «Слезы без скорби» (вышла в свет в июле 2021 года) Пер Лео тоже вспоминает дебаты 1986 года, но скептически относится к чрезмерно поспешным аналогиям между тогдашними и сегодняшними дискуссиями. Большую разницу историк усматривает в изменении национального самосознания. В 1980-х годах оно было «весьма однородным и сосредоточенным на национальной истории», считает он.

    Более чем за 30 лет, прошедших после «спора историков», выросло несколько поколений, «которые биографически и мировоззренчески сформированы уже не наследием Третьего рейха», — доказывает Лео.

    Миграция открывает новые перспективы

    Германия теперь официально считает себя страной, открытой для иммиграции. Лео подчеркивает рост миграции главным образом среди мусульман и арабов. Но он также упоминает еврейскую миграцию из бывшего Советского Союза и из западных стран, а также молодых израильтян, которые именно в стране нацистских преступников нашли свой новый дом. Немало внимания он уделяет и внутринемецкой миграции бывших граждан ГДР.

    «Эти неоднородные группы придерживаются разных точек зрения на историю вообще и на эпоху нацизма в частности, — говорит Пер Лео. — Задача сейчас в том, чтобы они вступили в конструктивный диалог, а возможно, даже в спор». Но без специальной подготовки и значительных усилий добиться этого не удается, констатирует историк.

    Пример тому — попытка в дискуссиях о социально-психологических процессах, приведших к Освенциму и другим злодеяниям, свести вопрос к уникальности этих преступлений. Это явное упрощение. «Меня беспокоит не то, что делается упор на исключительности нацистских преступлений, а то, с какой легкостью заглушаются попытки разговора о связи колониальной истории с нацизмом».

    Небольшая, но принципиальная разница

    Лео также скептически относится к формуле «Never again» («Никогда больше»). В этом он следует Ханне Арендт, которая многие десятилетия назад говорила, что и в моральных категориях своего времени Освенцим «казался совершенно недопустимым». 

    Разница может быть небольшой, но решающей. «Я думаю, мы все согласны, что нацизм несет ответственность за преступления против человечества в масштабах, о которых до этого никто никогда не помышлял. Но признать тот факт, что и тогда существовали принципы, cогласно которым эти действия нельзя было назвать ничем иным, кроме зла и лжи, — совсем не то же самое, что просто заявить: “Это случилось и не должно повториться никогда”». 

    «Самообман и лицемерие в осмыслении прошлого»

    Такой подход фиксирует нас на тяжелом историческом событии и создает «боязнь повторения» — некую культуру памяти, в которой доминирует страх. Но страх не бывает хорошим советчиком. «Куда полезнее, чем говорить о необъятном и нерешаемом “Больше никогда”, было бы продолжать изучать тот период», — отмечает историк.

    Но именно это затруднено «теорией беспрецедентности». В этом способе осмысления прошлого «очень много самообмана и лицемерия», здесь есть «тенденция встать на “праведную сторону истории”, упиваться гордостью состоявшегося демократа и навсегда перестать задаваться вопросом, какое отношение лично ко мне имеет нацизм».

    Это пробуждает дух протеста. Соавтор книги «Mit Rechten Reden» («Как говорить с правыми») полагает, что это порождает весьма удобный для «новых правых» аргумент, и они умело его используют.

    Больше спорных тезисов, больше глобальных перспектив

    То, что поначалу может показаться провокацией, атакой на «теорию беспрецедентности», Пер Лео воспринимает как попытку расширить и сделать более глобальными изучение Холокоста и культуру памяти о нем. Лео видит удачный пример такого подхода в речи президента Германии Франка-Вальтера Штайнмайера в день памяти о вторжении вермахта в Советский Союз: «Он акцентировал внимание на жертвах среди мирных советских граждан. Это существенно помогало осмыслению событий». 

    Вслед за историком Питером Новиком Лео считает, что, изучая прошлое, мы не должны бояться разнообразия возможных углов зрения: «Если мы действительно хотим учиться у прошлого, то оно должно предстать в своей полноте и запутанности. Если же мы будем ждать от него только вдохновляющих нас посланий, то ничему не научимся», — говорит Лео.

    «Эта довольно парадоксальная формулировка мне очень нравится, потому что обучение здесь понимается как процесс. Когда проясняется различие между настоящим и прошлым, тогда начинается и продуктивная работа над историей».

    Читайте также

    Пандемия дает Германии и Европе второй шанс на объединение. Часть 1

    Пандемия дает Германии и Европе второй шанс на объединение. Часть 2

    Бистро #12: Какой геноцид Германия организовала еще до Холокоста?

    «Память не делает людей лучше»

    «В Германии и России семьи молчат о войне одинаково»

    Германия – чемпион мира по преодолению прошлого

  • Бистро #16: Удалось ли подавить протестные настроения белорусов?

    Бистро #16: Удалось ли подавить протестные настроения белорусов?

    Original by Феликс Краватцек on dekoder
    Translation

    В этом году уличные протесты в Беларуси практически сошли на нет, однако власть в лице Александра Лукашенко и его соратников продолжает прибегать к жестким репрессиям даже при малейших попытках общественного сопротивления: продолжаются задержания журналистов, активистов и простых граждан, СМИ и НКО ликвидируются, а телеграм-каналы объявляются террористическими организациями. В отношении оппозиционеров заведено множество уголовных дел. 

    Феликс Краватцек и другие специалисты Центра восточноевропейских и международных исследований ZOiS изучили, насколько сильны протестные настроения спустя год после демонстраций, кто сегодня поддерживает действующую власть и каким белорусы видят выход из глубокого кризиса, охватившего страну. Исследование ZOiS основано на результатах опросов, проведенных в 2020 и 2021 годах. Традиционная рубрика «Бистро» — шесть вопросов и ответов, просто листайте.

    1. Удалось ли властям окончательно подавить протестные настроения белорусов широкомасштабными репрессиями?

    Воля к протесту в белорусском обществе не сломлена: в июне 2021 года почти 13% опрошенных нами людей заявили, что готовы и дальше принимать участие в протестах. Тот факт, что мы сейчас больше не видим протестных выступлений, связан с длительными и масштабными репрессиями и продолжающимися арестами, а также с тем, что протесты не привели к политическим изменениям. Конечно, сложно сказать, насколько зафиксированная нами готовность к протестам действительно сможет трансформироваться в массовую мобилизацию, однако само наличие таких ответов еще раз свидетельствует о напряженности в обществе. И этот процент респондентов довольно точно совпадает с процентом участников августовских протестов. Таким образом, здесь мы видим костяк протеста, его ядро, людей, которых не удалось запугать жесткими репрессиями, готовых идти на открытое противостояние с властью, несмотря на все связанные с этим риски. Но опросы показывают, что новые участники не присоединяются к протестному движению. Большинство активистов говорят, что присоединились к движению в августе, а значительная часть — еще до дня выборов. Помимо статистики по активным участникам следует упомянуть еще и то, что почти половина наших респондентов считает произошедшие после выборов протестные выступления важными событиями. 

    2. Уровень доверия общества к государственной власти и организациям сильно упал уже в 2020 году. Как изменилась ситуация сейчас? 

    Снижение доверия к Лукашенко и всему государственному аппарату наблюдалось еще до выборов и в первую очередь — среди молодых людей: в июне 2020 года 75% опрошенных из этой возрастной группы указали, что не доверяют президенту и правоохранительным органам. Движущей силой этого недоверия было решение президента бороться с коронавирусом насмешками, а не ограничением социальной активности. 
    Уровень доверия остается стабильно низким и сегодня: в декабре 2019 года совсем не доверяли президенту 45% респондентов, к июню 2021 года их доля снизилась до 41%. При этом небольшое улучшение показателей не означает, что люди стали больше доверять Лукашенко, — напротив, растет число людей, которые отказываются отвечать на этот вопрос. Нежелание отвечать сложно интерпретировать однозначно: оно действительно может отражать чувство растерянности и потерю ориентиров, но может быть и свидетельством боязни говорить правду и стремления избежать проблем с властями. Нельзя исключать и пропагандистское влияние СМИ: государственные каналы чествуют Лукашенко как гаранта стабильности и порядка, сопровождая это клеветой на оппозицию.

    3. Много ли людей продолжает поддерживать Лукашенко? Что это за люди?

    Адекватно оценить общее настроение непросто, так как поддержка режима не исчерпывается вопросом доверия к главе государства. Чтобы сделать какие-то выводы, необходимо в комплексе проанализировать ответы респондентов на различные социальные и политические вопросы. В ходе такого анализа мы выяснили, что к ярко выраженным или умеренным сторонникам режима можно отнести почти треть белорусов. Особенно значимым было различие между мужчинами и женщинами: женщины чаще высказываются в поддержку нынешней белорусской власти. Среди пожилых ярко выражена поляризация мнений: они чаще либо безоговорочно поддерживают, либо однозначно отвергают существующий режим. Более молодые люди занимают умеренно критическую позицию. Поддержка действующей власти коррелирует с такими факторами, как религиозность, низкий уровень образования и более высокий доход. 

    4. Кто продолжает поддерживать протесты? Как люди относятся к оппозиции, которая была вынуждена практически в полном составе покинуть страну?

    По сравнению с декабрем 2020 года наши респонденты не изменили свое отношение к протестам: 28% согласны с протестующими полностью, 18% — частично, а 20% затрудняются ответить на этот вопрос.
    Активно протестовали и сочувствовали им люди самых разных возрастов: участники протестов есть в каждой возрастной группе нашей выборки (респонденты от 16 до 64 лет), причем их доля среди молодых людей в возрасте 16–24 лет лишь незначительно больше. 
    Более ясную картину дает уровень образования — чем он выше, тем вероятнее участие в протестах. Заметную роль также играет уровень дохода в привязке к отрасли, в которой заняты опрошенные: обеспеченные люди, занятые в частном секторе, при прочих равных принимали участие в протестах реже, чем люди с меньшим доходом. Состоятельные люди из бизнеса относятся к протестам так же, как и люди, занятые в госсекторе.
    Мнения людей о различных оппозиционных объединениях разнятся: более 20% респондентов затрудняются ответить на вопрос о доверии к Координационному совету и к команде Светланы Тихановской, а в отношении партии «Вместе» число неопределившихся еще больше (60%). Среди тех, кто смог ответить на этот вопрос, большинство заявляет о недоверии к оппозиционным объединениям. 

    5. Что можно сказать о тех внутренних противоречиях в обществе, которые обнажились в ходе протестов? 

    Протесты обострили раскол в обществе. Мы особенно четко видим это в ответах на открытые вопросы. Мнения людей о произошедших событиях расходятся диаметрально. Почти половина респондентов указывает, что протесты, по их мнению, ни к чему не привели, зато ухудшили их отношения с государством и ситуацию в экономике, а также запустили волну насилия со стороны властей. А другие участники опроса подчеркивают положительное влияние протестных выступлений, которые пробудили белорусский народ, сплотили его и привлекли внимание мировой общественности к происходящему в стране. 

    6. Как разрешить кризис в Беларуси? Дают ли результаты опроса новые варианты решения проблемы?

    По состоянию на июнь 2021 года чуть больше половины респондентов высказываются за перевыборы, причем их количество даже выросло по сравнению с декабрем 2020 года. А значит, власть может прибегнуть к проведению новых выборов под жестким контролем, чтобы отреагировать на нынешнее недовольство людей по поводу допущенных нарушений. Хотя такое решение, конечно, будет нести в себе непрогнозируемые риски. Кроме того, в обществе остается и запрос на конституционную реформу. Такая реформа была недавно инициирована властями, причем ее целью было провозглашено, конечно же, закрепление существующего строя, а не его либерализация.
    В долгосрочной перспективе можно констатировать, что белорусы высказываются за большее участие в политической жизни и независимую судебную систему. Однако сейчас в центре их внимания остаются экономические вопросы, и это отражается и на ожиданиях от правительства: чаще всего люди формулируют требование о повышении качества жизни и улучшении системы здравоохранения. Ведь несмотря на то, что белорусская экономика сейчас достаточно сильна, гарантировать ее долгосрочную стабильность в отсутствие структурных реформ невозможно.

     

    Автор: Феликс Краватцек
    Опубликовано: 24.11.2021

    Читайте также

    Бистро #9: Нужен ли Кремлю Лукашенко?

    ЧУЖЫНЦЫ

  • «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД №5: Как журналисту научиться объяснять

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», ЭПИЗОД №5: Как журналисту научиться объяснять

    Original by Александр Борзенко on dekoder
    Translation

    Откуда к нам пришла объяснительная журналистика и почему так полюбилась аудитории? Какие форматы наиболее востребованы? Почему не все можно растолковать коротко и просто? Об этом — в подкасте «Медиамастерская» Александр Борзенко, шеф-редактор Arzamas.

    Эксперт, опираясь на свой практический опыт, рассказывает, почему объяснительная журналистика нравится людям и подсказывает, на какие нюансы редакциям стоит обращать внимание, где искать информацию и как перепроверять, а еще – почему важно всегда читать письма читателей.

    – Чтобы создать хороший текст и выдать спокойное объяснение, редакция «Медузы» (признана в России иностранным агентом) перемалывала огромное количество информации. Мы всегда делали доскональный фактчекинг и тестировали тексты на тех, кто вообще мог не разбираться в теме (тут нам помогал выпускающий редактор). Так мы пытались понять, доступно ли мы изложили мысли, нет ли оценочных суждений. И оказалось, что вот такой обычный «перевод» с русского на русский, то есть с языка чиновников, с языка деловых газет на человеческий язык оказался очень востребованным, – рассказывает Александр Борзенко. – Мы всегда получали много писем – и с благодарностью, и с критикой, но я был рад, ведь это значило, что мы писали не в стол. А еще «Карточки» принесли нам невероятный трафик, что позволило использовать и этот формат для нативной рекламы.

    «Медиамастерская» – подкаст о том, как быть, жить и становиться лучше в журналистике. В студии – те, кто знает, что делать редакциям, чтобы идти в ногу со временем. Вместе с ними вы не пропустите тренды, поймете, как оставаться «чувствительными» к актуальным темам и проблемам, всегда будете знать о самых новых инструментах сторителлинга.

    Прослушать предыдущий эпизод про мобильную журналистику можно здесь.

    Чтобы не пропустить следующие эпизоды, подписывайтесь на подкаст на одной из удобных вам стрим-платформ: Apple Podcasts, Google Podcasts, Anchor, Яндекс Музыке.

    Читайте также

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Фемреволюция и журналистика

    Подкаст «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ»: Как «традиционному» журналисту быстро стать мобильным

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №3: Журналистика и политический кризис

    «МЕДИАМАСТЕРСКАЯ», эпизод №4: Как готовить хорошие мультимедийные истории

  • Откуда взялся этот коронавирус, господин Дростен?

    Откуда взялся этот коронавирус, господин Дростен?

    Original by Ангела Рихтер, Даниэль Ризер, Мари-Жозе Колли on Republik
    Translation

    Вирусолог Кристиан Дростен был одним из авторов немецкой стратегии борьбы с коронавирусом, которая, по крайней мере на первом этапе пандемии, позволила избежать гибели многих людей. В России имя Дростена широко известно, в том числе благодаря тому, что «декодер» перевел его интервью газете Zeit, в котором он четко обозначил: жить в чрезвычайной ситуации придется год, а то и больше. В начале лета 2021 года, когда вариант дельта уже распространялся по миру, журналисты швейцарского издания Republik снова поговорили с Дростеном — на этот раз о происхождении коронавируса, обсуждение которого в какой-то момент с конспирологических интернет-форумов перекочевало в кабинеты самых влиятельных политиков мира. Дростен уверен: вероятность неудачного эксперимента или чьей-то злой воли крайне мала. «декодер» публикует интервью с ним целиком.

    Прошло уже больше года с начала пандемии, и конец уже виден. По крайней мере в Европе, где все больше людей вакцинируются или приобретают иммунитет, заболеваемость падает. Что об этой пандемии думает человек, который сыграл решающую роль в открытии вируса атипичной пневмонии в 2003 году?

    Мы едем в гости к Кристиану Дростену, профессору берлинской клиники Шарите, который уже 20 лет изучает коронавирусы и приобрел большую известность в последние полтора года благодаря своему подкасту «Новости о коронавирусе» на канале NDR. Дростен фактически изобрел первый тест на ковид за одну ночь. Что он думает о происхождении коронавируса, который вызвал пандемию?

    В день интервью президент США Джо Байден созвал комиссию, которая будет изучать версию об искусственном происхождении коронавируса из китайской лаборатории. Что об этом думает Дростен?

    «У вас назначено?» — спрашивает нас охранник на входе. Мы начинаем вытаскивать все наши документы: пропуск на территорию клиники Шарите, ПЦР-тесты и официальное подтверждение того, что нам не требуется карантин, — но нас сразу же пропускают внутрь.

    Дорожка ведет к небольшому домику из красного кирпича, окруженному многочисленными камерами, рядом с главной белой башней Шарите. Прямо перед входом стоит еще один охранник, который интересуется, что мы тут делаем. Мы объясняем, и он говорит, указывая на одну из дверей: «На второй этаж». На двери висит большая табличка: «Опасно! Риск заражения!»

    Мы заходим в кабинет, из-за стола поднимается профессор Дростен и говорит, что маски можно снять: он уже дважды привит.

    Все указывало на то, что источник вируса — животное, которое постоянно контактирует с человеком, скорее всего, сельскохозяйственное.

    Republik: Господин Дростен, вы изучаете коронавирусы уже 17 лет, хотя большинство людей узнали об их существовании только в январе 2020 года. Почему именно коронавирусы?

    Кристиан Дростен: В 2003 году один сингапурский врач заразился неизвестным вирусом, полетел в Нью-Йорк и уже там ощутил первые симптомы. Было известно, что в Сингапуре он контактировал с тяжелобольным пациентом. На обратном пути его самолет сел для дозаправки во Франкфурте, врача сняли с рейса и отправили в изолятор. Я тогда работал в Гамбургском институте тропической медицины, который занимается завозными инфекционными заболеваниями. Институт как раз разработал уникальную методику лабораторной диагностики ранее неизвестных вирусов, и вот так для меня и началась эта детективная история. К тому моменту эпидемиологи уже понимали, что наблюдаемая болезнь — новая, заразная и вызывает воспаление легких, но никто не знал, какой вирус является возбудителем.

    И что вы тогда сделали?
    Во Франкфурт я приехал на кандидатский экзамен и гостил там у коллег. Они как раз вырастили первую клеточную культуру и дали мне с собой несколько проб. Я проанализировал их по новой методике и обнаружил геном коронавируса, который до этого нигде не встречался.

    Так вы и открыли атипичную пневмонию?
    После этого мне с франкфуртскими коллегами оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы показать, что именно этот вирус стал причиной болезни врача из Сингапура. Одновременно Центр по контролю и профилактике заболеваний (CDC) в Атланте получил еще одну пробу, взятую у второго пациента — врача ВОЗ, который скончался от этой болезни в бангкокской реанимации. Совместное изучение показало, что эти пациенты, никогда не встречавшиеся друг с другом, имели косвенную эпидемиологическую связь с Китаем, где были зарегистрированы вспышки новой болезни: оба заразились одним и тем же вирусом, и течение болезни тоже было одинаковым.

    Сколько длилась эта детективная работа?
    Основные события уместились в одну неделю.

    В 2012 году, когда произошла вспышка ближневосточного респираторного синдрома MERS, который вызывает тяжелое инфекционное заболевание, часто с летальным исходом, вы тоже сыграли важную роль. 

    Тогда стало понятно, что в ближневосточных медицинских учреждениях постоянно возникает одно и то же заболевание, которое передается из одной больницы в другую. Факты были таковы: смертность от вируса высокая, каждый заболевший заражал еще одного человека, тот — еще одного, но вскоре вирус угасал. Получается, что его способность передаваться от человека к человеку была нестабильной, однако вспышки MERS продолжались. Откуда же он появлялся? Все указывало на то, что источник вируса — животное, которое постоянно контактирует с человеком, скорее всего, сельскохозяйственное.

    Воткнуть в верблюда шприц — это для многих все равно что посадить царапину на новый «Мерседес»

    А как понять, какое именно?
    Ученые просто начали перебирать все виды таких животных, это не очень долго.

    И в итоге загнали вирус в угол?
    Да, несколько лабораторий объединились и протестировали все имеющиеся пробы сельскохозяйственных животных с Ближнего Востока на антитела. Сразу стало ясно, что все дело в верблюдах. Вирус часто заносят в больницы пожилые люди, у которых есть верблюды. Например, в Саудовской Аравии разведение верблюдов — это, грубо говоря, такое мужское хобби.

    И что было дальше? Пристрелили всех верблюдов?
    Лучше всего было бы взять и полностью уничтожить вирус в источнике. Верблюдов ведь можно вакцинировать — они не боятся человека, бери и прививай. Проблема в том, что хороший верблюд иногда стоит огромных денег, и владельцы зачастую не хотят прививать своих животных: воткнуть в верблюда шприц — это для многих все равно что посадить царапину на новый «Мерседес», примерно те же ощущения.

    Вы сказали, что этот вирус может два-три-четыре раза передаться от человека к человеку. Почему MERS на этом останавливается, а другие коронавирусы — нет?
    Нужно сразу сказать: респираторный вирус типа MERS, который начал передаваться от человека к человеку, — это, конечно, куда ближе к пандемии, чем другие зоонозные вирусы, например бешенство. Бешенство действительно передается человеку от животных, но случаи передачи от человека к человеку очень редки. Главное, что вирусы всегда адаптируются к своему хозяину: в случае с MERS — к верблюду. Если вирус хочет научиться лучше передаваться от человека к человеку, то эта адаптация (то есть соответствующие мутации) должна произойти в человеке. Сидя в верблюде, этого не сделать. Для начала необходимы два-три-четыре поколения вируса, передающихся от человека к человеку. И даже тогда пандемии начаться не так просто.

    До недавнего времени я наивно полагал, что популяции промежуточных хозяев вируса в Китае так или иначе контролируются

    Почему?
    В самом начале пандемии вирус не очень заразен: один заболевший обычно заражает одного, а не пять и не десять человек, то есть количество экземпляров вируса в природе ограничено, как и количество мутаций. Все мутации имеют случайный характер, а случайность, как доказывает эволюция, очень редко приводит к совершенствованию и без того работающего организма. Получается, что вирус, попав в человека, стоит на пороге смерти, если случай не поможет ему быстро породить правильные мутации.

    Вы говорили, что пандемии начаться не так просто. Наверное, именно поэтому появление SARS CoV-2 стало для вас неожиданностью?
    Каждый, кто работает с вирусами, передающимися от животных к человеку, понимает, насколько реальна опасность пандемии. Мы много лет занимались вирусом MERS и видели, что он начал к нам подбираться. Нынешний коронавирус меня удивил, потому что… Ну, в общем, потому что я до недавнего времени наивно полагал, что популяции промежуточных хозяев вируса (для SARS-1 это были енотовидные собаки и виверровые) в Китае так или иначе контролируются.

    Что вы имеете в виду под контролем популяции?
    Ну, мы не исходим из того, что летучие мыши напрямую передают эти вирусы человеку. Я сам работал с летучими мышами и изучал похожие на SARS коронавирусы. Они встречаются и в европейских популяциях летучих мышей, но исследования показывают, что их не так просто передать от мыши к человеку. То есть возникает вопрос: какое еще животное участвовало в передаче вируса? Часто переносчиками становятся сельскохозяйственные животные, которые содержатся в стесненных условиях, идеально подходящих для развития вируса. С ними человек взаимодействует уже не так, как с дикими животными типа летучих мышей. Возьмем пушных зверей: с енотовидных собак и виверровых шкуру снимают живьем, они ревут в предсмертной агонии, и в воздух попадают аэрозоли. Вдохнув их, человек может заразиться вирусом. Такие животные стали источником SARS-1, это научно доказанный факт. Для меня это был пройденный этап: я думал, что с животными так уже никто не обращается, поэтому и вирус не вернется. Но SARS вернулся.

    Как?
    Есть несколько гипотез, о них сейчас снова заговорили все СМИ.

    Есть такая: вирус мог вырваться из лаборатории. В пользу этой версии говорит то, что SARS-2 очень заразен для человека, и до сих пор непонятно, как вирус сумел развить такое свойство естественным путем, тогда как ход развития MERS и SARS вроде бы ясен. И еще есть версия о том, что вирус появился на китайских зверофермах и мутировал. Господин Дростен, откуда же взялся этот вирус?

    Я скорее смотрю в сторону звероводческих ферм. Гипотеза о лабораторном происхождении вируса, конечно, существует. Чисто технически, если просто посмотреть на геном, это вполне возможно. При этом я хорошо знаком с методиками, которые позволяют модифицировать вирус подобным образом, и если допустить, что SARS-2 действительно был разработан искусственно, то я бы сказал, что это сделано чересчур сложно. Можно было куда проще.

    Что вы имеете в виду?
    Смотрите, на самом деле гипотезы о лабораторном происхождении две: злой умысел (то есть кто-то намеренно сконструировал вирус) и случайность (то есть в ходе обычного научного эксперимента что-то пошло не так). Если про злой умысел, то честно — по этому вопросу лучше в спецслужбы обращаться, мне как ученому тут сложно что-то сказать.

    А версия с несчастным случаем в ходе эксперимента?
    Предположим, что кто-то целенаправленно хотел изменить какие-то свойства вируса. Пожалуй, наиболее заметное отличие SARS-2 — это генетическое свойство шиповидного белка, так называемый furin cleavage site, или «фуриновый сайт».

    Это тот фуриновый сайт, который позволяет SARS-2 легче проникать в человеческие клетки?
    Именно. Итак, давайте представим себе: какому-то ученому захотелось узнать, что будет, если вставить в коронавирус фуриновый сайт, известный по вирусам гриппа. Станет ли от этого вирус заразнее? Чтобы ответить на этот вопрос, я бы взял вирус SARS-1 в форме, которую я могу менять в лабораторных условиях, — то есть клон его ДНК. Понимаете?

    Гипотеза об эксперименте, вышедшем из-под контроля, кажется мне крайне маловероятной

    Попробуем понять. Вы объясните!
    Чтобы провести над вирусом какие-то эксперименты, нельзя просто взять его и положить в лабораторную посуду. Создать ДНК-клон из вируса — это два-три года работы молекулярного биолога, но клоны исходного вируса SARS-1 уже существуют. Получается, что если бы кто-то — ученый или ученая — захотел или захотела бы создать в лаборатории что-то наподобие SARS-2, то они взяли бы клон SARS-1 и начали бы вносить в него изменения: например, добавили бы тот самый фуриновый сайт, чтобы понять, становится ли вирус SARS от этого еще заразнее. Но здесь все было не так, потому что сама основа SARS-2 другая: в нем слишком много отличий от исходного SARS-1.

    «Основа другая»? Как это?
    Давайте я объясню на примере. Чтобы проверить, повышает ли какая-то модификация заразность вируса, мне нужно взять существующую систему, модифицировать ее и потом сравнить с прежней системой. Чтобы понять, действительно ли новая магнитола лучше, я возьму существующий автомобиль и поменяю в нем магнитолу, а потом сравню звучание. Мне не нужно строить для этого новую машину. А вот в случае с SARS-2 как раз так и случилось: машина другая.

    И что это значит?
    Гипотеза об эксперименте, вышедшем из-под контроля, кажется мне крайне маловероятной, потому что проводить такой эксперимент было бы неоправданно трудоемко. Гипотеза о злонамеренном вмешательстве какой-то тайной лаборатории спецслужб — не могу представить такую лабораторию при Уханьском институте вирусологии. Это серьезное научно-исследовательское учреждение.

    А какая версия кажется вам наиболее вероятной?
    Животноводство. Конкретно — разведение хищных животных.

    Почему?
    У меня нет никаких доказательств кроме научно подтвержденного происхождения SARS-1, а это вирус того же вида. Вирусы одного вида имеют схожее действие и часто — одинаковое происхождение. Промежуточными хозяевами SARS-1 стали енотовидные собаки и виверровые, это установлено наукой и неоспоримо. Известно и то, что в Китае енотовидных собак массово разводят и используют на мех: если вы покупаете где-то куртку с меховым воротником, то это, за редким исключением, будет мех китайской енотовидной собаки. Так вот, я вас могу заверить, что нет ни одного исследования — ни одного, — в котором ученые освещали бы вопрос о частотности SARS-2 в популяциях китайских енотовидных собак или других пушных зверей, например норок.

    Популяции животных, которых разводят в Китае, нужно изучать систематически

    Как так?
    Этого я тоже не понимаю. Могу только сказать, что для такого исследования нужно просто прийти, взять мазки и сделать ПЦР.

    Почему этого никто не делает? Разве не важно понять, как вирус попал к человеку?
    На эту тему не опубликовано ни одного исследования. В 2003 и 2004 годах в Китае провели крупные исследования, которые доказали связь SARS-1 с енотовидными собаками и виверровыми.

    Стоп, мы все правильно сейчас понимаем? Из-за пандемии мир уже целый год стоит на ушах, мы тратим огромные средства на борьбу с вирусом, а никто до сих пор не съездил туда, где вирус зародился, и не взял нужные мазки?
    Делегация ВОЗ была с официальным визитом в Китае, но популяции животных, которых разводят в разных регионах, нужно, конечно, изучать систематически — сделать выборочные тесты по всей стране. Я не знаю, занимаются ли этим китайские ученые, хотя исключать не могу. Быть может, на следующей неделе опубликуют статью, которая все прояснит, не знаю. Все, что я могу сказать: никакой информации по этому вопросу у меня нет.

    А почему вы не съездили в Китай в составе делегации ВОЗ?
    Я всегда готов принять участие в таких визитах, но в этом конкретном случае ВОЗ, которая организовывала миссию, не обратилась ко мне.

    Если вернуться к звероферме: можете объяснить, как это работает? Как SARS-2 попал к человеку от летучей мыши через промежуточного хозяина — китайскую енотовидную собаку?
    Пушные звери — хищники, в дикой природе они охотятся на мелких млекопитающих, в том числе на летучих мышей. Потомство у всех летучих мышей появляется одновременно и в строго определенный период. Новорожденные мыши иногда падают на землю, и пушные звери это знают, поэтому забираются в пещеры с летучими мышами и наедаются до отвала. Для них это настоящий праздник живота. Вирус может перейти к ним как раз в этот момент. Зверофермы часто пополняются животными, пойманными в дикой природе, поэтому вирус легко может оказаться внутри популяции. А о том, как снимают шкуры, есть целые телесюжеты: в этот момент животные напрямую контактируют с человеком и могут заразить его.

    Что делать, если на такой звероферме обнаружен вирус?
    Зверофермы закрыты. Вокруг забор. Если бы существовала вакцина, всех животных можно было бы привить. Ну или забить, как это сделали в Дании, — тогда вирус тоже будет уничтожен и не вернется сразу же — по крайней мере, в этом варианте. При этом надо понимать, что если изучить эти популяции сейчас, то мы можем уже и не найти тот вирус, который мог быть там полтора или два года назад. Может быть, зараженных животных уже забили. Или вирус угас сам.

    Чем больше плотность и размер животноводческих хозяйств, тем больше шансов, что вирус начнет взрывной рост

    В этом веке у нас уже была эпидемия SARS-1, потом MERS, а теперь — SARS-2. Что вообще происходит?
    Про пандемии SARS можно сказать вот что: 50-60 лет назад, когда трансатлантические рейсы были в диковинку и на них летали только дипломаты, а весь торговый оборот с Азией шел через контейнеры, вирус не смог бы распространиться так легко. Простота перемещений способствует перерастанию локальной эпидемии в пандемию. Если смотреть на источник, точку перехода от животных к человеку, мы видим, что люди захватывают у дикой природы все больше территорий и развивают животноводство. Растущее человечество жаждет мяса. Чем больше плотность и размер животноводческих хозяйств, тем больше шансов, что вирус, однажды занесенный в популяцию, начнет взрывной рост и станет мутировать, как SARS-2. Чем богаче становятся люди, тем активнее они используют сельскохозяйственных животных, и пример MERS здесь очень показателен.

    Почему?
    Верблюд издревле был жертвенным животным и большой ценностью. Верблюды дороги. Если человек религиозен, но беден, он скорее принесет в жертву овцу. Однако население страны богатеет и начинает приносить в жертву все больше верблюдов. Так, во время хаджа на Аравийском полуострове ежегодно убивают 40 тысяч верблюдов — и это только в качестве жертвы. Полвека назад это было просто немыслимо. Наконец, во всем мире идет преобразование природных экосистем, ведь наличие большой популяции сельскохозяйственных животных в одном месте — неестественная ситуация. В природе животноводства не бывает: ни одно животное не использует других животных так, как это делаем мы.

    В Швейцарии почти никто не говорит о том, почему пандемия началась, зато все говорят о том, как поскорее справиться с ней. Почти треть населения уже привиты как минимум один раз, рестораны, бары, магазины, салоны красоты — все открыто. Приближается лето, заболеваемость падает. Она до сих пор высокая, но падает почти постоянно. Можно ли сказать, что при наших темпах вакцинации пандемия у нас уже закончилась?
    Что такое пандемия? Это ситуация, когда инфекционная болезнь начинает распространяться столь быстро, что приходится прибегать к решительным мерам вплоть до локдауна. Теперь у нас есть вакцина — еще один инструмент, который замедляет распространение вируса значительно эффективнее, чем ограничение социальных контактов. Плюс к этому повышается температура воздуха, что замедляет распространение еще почти на 20%, поэтому число заболевших идет на спад. Теперь самое важное — не сворачивать ограничительные меры слишком быстро, иначе график снова начнет расти по экспоненте. Действовать нужно постепенно. А делают это, конечно, власти, которые руководствуются не только научными доводами, но и необходимостью компромисса. Если этот осторожный подход сохранится и пандемию мы определяем именно так, как описано выше, то да — скоро она закончится. 

    Есть все основания полагать, что SARS-2 нам уже продемонстрировал практически все, на что способен

    И тогда мы достигнем коллективного иммунитета?
    А что именно вы под этим подразумеваете?

    Коллективный иммунитет возникает, когда 70%, 80% или 90% населения (данные разнятся) привиты либо переболели. В таких условиях вирус перестает циркулировать, то есть даже непривитые оказываются в безопасности.
    Понятно. В нашем случае это не сработает.

    То есть как?
    Такой подход к коллективному иммунитету с самого начала был ошибочным: 70% получили иммунитет (привились или переболели — неважно), а остальные 30%, получается, больше никогда не будут контактировать с вирусом. Для SARS-2 это не так: все, кто не привился, обязательно заразятся. Понятие коллективного (иначе — стадного) иммунитета пришло к нам из ветеринарии, и там в прошлом действительно были такие выкладки, например применительно к вирусу чумы рогатого скота. Он очень заразный, но однократная прививка формирует у животного пожизненный иммунитет. Здесь действительно можно рассуждать так: если у нас есть изолированная популяция, сколько животных нам нужно привить, чтобы остановить циркуляцию вируса? Вот откуда сам термин.

    Люди живут не в стаде?
    Люди не живут изолированными группами. Мы умеем путешествовать, а еще взаимодействовать друг с другом: даже если границы закрыты, из одной деревни можно попасть в соседнюю, а из нее — в соседнюю, и так далее. Именно так и будут распространяться вирусы, в полном соответствии с их вирулентностью. Через пару лет сто процентов населения либо привьется, либо переболеет, но и после этого люди продолжат болеть SARS-2, просто это будут повторные заражения. Самое неприятное — это ведь когда заболеваешь впервые; все последующие разы болезнь протекает легче. Я бы сказал, что ковид, скорее всего, станет чем-то вроде простуды.

    В последнее время мы много говорим о вакцинном неравенстве в мире. Раз миллиарды людей остаются без прививки, вирус может продолжить мутировать. Или в какой-то момент у него кончатся идеи?
    Предполагаю, что кончатся.

    Почему?
    Чтобы разобраться в этом, давайте поговорим про иммунитет. От заражения и от болезни нас защищают разные части иммунной системы. Антитела, которые позволяют нам не заболеть, быстро пропадают и умеют распознавать вирус только по определенным кусочкам. Получается, что мы относительно быстро можем заболеть опять, особенно если вирус мутировал именно в этих местах.

    Но?
    Но эту болезнь мы уже перенесем значительно легче, потому что та часть иммунной системы, которая защищает нас от болезней, имеет более долгосрочное действие. Судя по всему, именно поэтому вакцинация на несколько лет защищает нас от тяжелых последствий. Такой иммунитет определяется так называемыми Т-клетками, о которых уже целый год все говорят. В отличие от антител, Т-клеткам не мешают мутации вируса, потому что они умеют распознавать его по целому ряду признаков. Получается, что потеря пары отличительных особенностей в ходе мутаций ничего не изменит.

    То есть мы зря опасаемся, что вирус мутирует и сделает нынешние прививки бесполезными?
    Мы наблюдаем, что различия между вариантами вируса, которые появляются по всему миру, не столь велики. С вирусологической точки зрения есть все основания полагать, что SARS-2 нам уже продемонстрировал практически все, на что способен. Дело в том, что у коронавирусов мутации обычно происходят медленнее и не столь выраженно, как, например, у вирусов гриппа, которые имеют значительно более высокий пандемический потенциал. Мутацию, которая приобрела бы способность вызывать тяжелое заболевание у большинства вакцинированных, я себе не представляю.

    Что будет с теми, кто к осени останется непривитым, — с детьми, например?
    Чисто технически их можно привить. Исходя из нынешнего уровня знаний, вряд ли мы когда-то выясним, что прививки представляют какую-то доселе неизвестную опасность для детей. Большой вопрос в том, какова польза прививки для самого ребенка. Конечно, можно привить всех, просто чтобы не уводить школы на дистант, но вот как болезнь отражается на детях? Этого пока никто не может сказать. Даже если ребенок легко перенес болезнь, могут ли у него остаться долгосрочные последствия? Только что вышло исследование, которое показывает, что примерно у 4,5% переболевших детей через месяц после выздоровления продолжают наблюдаться такие симптомы, как потеря обоняния и вкуса, а также хроническая усталость. Мы хотим такого для своих детей? 4 процента — это немало. Еще одно соображение — мультисистемный воспалительный синдром, который развивается в одном из нескольких тысяч случаев. Это тяжелое заболевание, которое может длиться до полугода. Как родитель я бы, конечно, хотел, чтобы мой ребенок привился. Испытывать судьбу я не хочу.

    Я не понимал, почему в обществе и СМИ иногда складывается «ложный баланс», и не осознавал, что его нельзя полностью скорректировать

    Господин Дростен, подкаст канала NDR «Новости о коронавирусе» с вашим участием стал для многих в Германии первым источником информации о пандемии. Чего вы не знали, когда начинали вести этот подкаст?
    Я тогда не знал, как устроены средства массовой информации.

    В каком смысле?
    Я не понимал, почему в обществе и СМИ иногда складывается «ложный баланс», и не осознавал, что его нельзя полностью скорректировать.

    «Ложный баланс»? Как это?
    Это когда мы говорим: вот мнение большинства ученых, скажем, ста, а вот двое других, которые отстаивают строго противоположное мнение. При этом в СМИ мы видим, как один из сотни спорит с одним из двух, и со стороны это выглядит так, как будто силы равны. В результате происходит то, что, в общем, и вызывает все проблемы, — власть говорит: «Ну что же, значит, правда где-то посередине». Получается, что все идут на ложный компромисс. Это раньше было мне незнакомо, я не представлял себе, что такое бывает. Более того, я не думал, что эта схема такая живучая и предопределенная. Так случилось почти во всех странах, все ученые об этом говорят, но я не ожидал, что я со своим подкастом окажусь между двух огней.

    Вы жалеете о своем решении сделать подкаст?
    Нет. Я не уверен, что это стало бы сейчас для меня достаточным доводом, чтобы не сделать всего того же самого, если это потребуется снова. Мне кажется, что я сделал все абсолютно правильно, потому что подкаст оказал определенное положительное воздействие, особенно в первую волну, пока этот «ложный баланс» не набрал большой силы. Все изменилось осенью, с началом второй волны, и это тут же отразилось на действиях властей, которые оказались в полной растерянности. Политики тоже стали говорить: «Вот один ученый нам сказал так, но мне больше нравится другой, а он говорит по-другому». Они начинают спорить друг с другом и приходят к тому самому компромиссу, то есть к полумерам. А полумер этот вирус не прощает.

    Читайте также

    Ковид или ковид-отрицатели — что угрожает демократии больше?

    «Раскола нет. Есть шумное меньшинство, недовольное ковидными ограничениями»

    «Год в чрезвычайной ситуации? Возможно»

    Бистро #4: Пандемия в разных обществах

    Кто прогнозировал пандемию задолго до ее начала?

  • Бистро #15: Чего ждать России от будущего правительства Германии?

    Бистро #15: Чего ждать России от будущего правительства Германии?

    Original by Фабиан Буркхардт on dekoder
    Translation

    Чисто арифметически после выборов в Бундестаг возможно множество разных коалиций. Но в политической реальности возможны далеко не все сценарии. Ни одна из партий не пойдет на коалицию с «Альтернативой для Германии». Результаты «Левых» недостаточны для формирования коалиции красно-красно-зеленых с самими «Левыми», социал-демократами и «Зелеными» в составе. Остаются три возможности: «большая коалиция» выигравшей Социал-демократической партии (СДПГ) и занявшего второе место блока Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза (ХДС/ХСС); так называемый «светофор» — социал-демократы (партийный цвет — красный), свободные демократы (партийный цвет — желтый) и «Зеленые»; или, наконец, «ямайская» коалиция (в цвета флага этой страны): «черный» ХДС/ХСС (партийный цвет — черный), «Зеленые» и «желтая» Свободная демократическая партия (СвДП). 

    Вариант «большой» коалиции многие наблюдатели исключают: она у власти с 2013 года, избиратели от нее очень устали. К тому же, по многим оценкам, христианские демократы после стольких лет у власти предпочтут уйти в оппозицию, чем становиться младшими партнерами по правительству. 

    И кто бы ни занял в итоге пост канцлера — будь то социал-демократ Олаф Шольц или христианский демократ Армин Лашет, — портфель министра иностранных дел, по всей вероятности, достанется либо «Зеленым», либо либералам из Свободной демократической партии. К каким последствиям это приведет в отношениях Германии с Россией и Беларусью? А если правительственной все же станет «большая коалиция» — значит, никаких изменений не будет? На вопросы отвечает политолог Фабиан Буркхардт.

    DEUTSCHE VERSION

    1. 1. Кто в Германии формирует политику в отношении России и Беларуси: МИД или ведомство федерального канцлера?

      Принято связывать внешнюю политику Германии с МИДом — потому, в частности, что именно там в специализированных отделах работают эксперты по различных регионам, на многолетний опыт которых опираются дипломаты. 

      Но у федерального канцлера есть полномочия определять «генеральную линию», то есть задавать общее направление внешней политики. МИД, естественно, обязан придерживаться заданного направления, несмотря на то, что пост министра иностранных дел в Германии по традиции занимает представитель другой партии. Оглядываясь назад, можно увидеть, что за важными внешнеполитическими решениями — будь то санкции после аннексии Крыма и военного вторжения России на восток Украины, появление «нормандского формата», завершение строительства «Северного потока – 2» (СП-2) — стояла канцлер Меркель. С другой стороны, Франк-Вальтер Штайнмайер на посту министра иностранных дел тоже оставил след в истории: можно вспомнить его инициативу 2008 года «Партнерство для модернизации» или «формулу Штайнмайера» для урегулирования конфликта в Украине. 

      За 16 лет, что Ангела Меркель возглавляла правительство, сменились четыре министра иностранных дел. У ведомства федерального канцлера постоянства было больше — и, соответственно, влияния во внешнеполитических делах. К тому же надо учитывать, что внешняя политика включает в себя также вопросы экономики, безопасности и развития, а также многие другие направления работы. Это значит, что очень многое зависит от координации между министерствами, а такая координация — это обязанность как раз ведомства федерального канцлера. Занимаясь этим, оно имеет возможность определять акценты и приоритеты внешней политики. Но в целом ключевые люди, отвечающие за внешнюю политику в ведомстве канцлера и в МИДе, работают в тесном бюрократическом взаимодействии. 

    2. 2. Если случится маловероятное и правительство вновь сформирует «большая» коалиция СДПГ и ХДС с социал-демократом Олафом Шольцем в качестве канцлера, поменяется ли политика в отношении России и Беларуси? С учетом того, что главой МИДа будет христианский демократ?

      «Большая» коалиция, вероятно, в высокой степени сохранила бы постоянство внешнеполитического курса, даже если бы партии поменялись ролями: СДПГ во главе, а ХДС/ХСС в качестве младшего партнера. В предвыборный период Олаф Шольц требовал «новой восточной политики», но не входил в подробности. Поэтому трудно сказать, каким содержанием он мог бы ее наполнить. Шольц одобрил решение о завершении строительства СП-2; однозначно поддержал при этом санкции против России и Беларуси; обещал, став канцлером, координировать свою «восточную политику» с Евросоюзом; и партнерство с НАТО, видимо, будет продолжено в том же ключе, что и при Меркель. Нужно сказать, правда, что в последние годы СДПГ пережила смену поколений: ряды сторонников классической социал-демократической «восточной политики» явно поредели. Молодые социал-демократы в гораздо большей степени мыслят Германию как часть Европейского союза, поэтому не стоит ожидать односторонних действий Германии по отношению к России и Беларуси. 

      По всем этим причинам я считаю маловероятным возвращение СдПГ к традиционной «восточной политике» в духе Вилли Брандта. Можно представить какие-то инициативы в области контроля вооружений, но в целом пространство для маневра весьма ограничено. 

    3. 3. Представим трехпартийную коалицию. Что изменится в отношениях с Россией, если пост министра иностранных дел займет представитель свободных демократов или «Зеленых»?

      «Зеленые» в предвыборной программе высказались против «Северного потока – 2» по соображениям защиты окружающей среды. СвДП выступала за мораторий на его строительство до тех пор, пока Кремль не обеспечит независимое расследование дела Навального и не улучшит положение с правами человека в России. 

      Но сейчас мы даже не знаем, будет ли газопровод вообще упомянут в коалиционном соглашении. Трехпартийная коалиция в целом потребует более сложного согласования позиций между партнерами. Отсюда автоматически вытекает необходимость большего количества компромиссов. 

      Выполнить предвыборные обещания по «Северному Потоку – 2» будет так же непросто, как и реализовать программные установки по другим вопросам германо-российских отношений. Возможно, «Зеленые» и либералы будут настаивать на том, что газопровод не соответствует правилам ЕС для внутреннего рынка газа. Но вполне возможно и то, что СП-2 заработает: многое зависит от готовности партнеров по коалиции к компромиссу. Кроме того, в самих партиях, например в СвДП, есть разные фланги. Есть те, кому важны права человека и либеральные ценности, но есть и те, кто выступает в интересах бизнеса, что сближает их установки с «восточной политикой» социал-демократов. Для «Зеленых» важным мотивом может оказаться вступление в диалог с Россией по климату. 

      На отношениях с Россией будет сказываться как взаимодействие между партнерами по коалиции, так и внутрипартийная динамика. А вот в том, что касается Беларуси, нет сомнений, что и «Зеленые», и либералы поддержат санкции против режима Лукашенко или даже потребуют усилить их (возможно, распространив их и на Россию) в случае новых волн репрессий или очередной эскалации гражданского противостояния. 

    4. 4. Какую роль играет координатор по сотрудничеству с гражданскими обществами стран Центральной Азии и «Восточного партнерства» в отношениях Германии с Россией и Беларусью?

      Этот пост, учрежденный в 2003 году при коалиционном правительстве социал-демократов и «Зеленых», сначала назывался «Уполномоченный федерального правительства по делам России». После аннексии Крыма название изменилось, а в сферу ответственности были добавлены государства «Восточного партнерства» и страны Центральной Азии. Два последних координатора, Дирк Визе и Йоханн Заатхофф (оба из СДПГ) малоизвестны в регионе, в отличие от предшественников — опытных дипломатов Гернота Эрлера (тоже СДПГ) и Андреаса Шокенхоффа (ХДС). Визе пытался продвигать собственную повестку, прежде всего в том, что касается молодежной политики и визовой политики. 

      Но у координатора в арсенале лишь скупой набор средств, и коридор его возможностей постоянно сужается из-за того, что российское и белорусское правительства все более агрессивно подавляют гражданское общество. Сотрудничество по линии общественности все более затрудняется — мы видим это на примере трех НКО, которые в конце мая были объявлены в РФ «нежелательными организациями»: «Немецко-русского обмена» (DRA), «Центра либеральной современности» и «Форума русскоязычных европейцев». Координатору все сложнее исполнять возложенные на него обязанности, и есть серьезные сомнения по поводу того, что в ближайшие годы у него появится хоть какая-то свобода действий. Поэтому от него потребуются креативность и новые подходы в работе с гражданским обществом. 

    5. 5. За 16 лет, которые Ангела Меркель провела у власти, курс в отношении России не претерпел серьезных изменений?

      Мы видим за прошедшие 16 лет много изменений и много резких сломов парадигмы — от оптимизма начала «нулевых» годов и провозглашения «Партнерства для модернизации» до нынешней политики постепенного ужесточения санкций. Начиная с 2014 года всякий раз, когда казалось, что хуже просто некуда, — оказывалось, увы, что и это еще не предел. Последовательность можно увидеть в отношении «Северного Потока – 2»: как бы ни портились отношения, Меркель не отступала от намерения довести газопровод до готовности.

      Последовательной была и позиция по поводу аннексии Крыма и войны на востоке Украины: Меркель твердо стояла на том, что аннексия нарушает международное право и потому санкции против России необходимы. Одновременно в рамках «нормандского формата» она стремилась к урегулированию конфликта. Наконец, в вопросе прав человека правительство Меркель тоже сохраняло постоянство: в деле Навального оно проявило твердость, и взаимодействие на уровне гражданского общества постоянно было важной частью российской политики Германии. 

      Обобщить наследие Меркель можно так: она постоянно искала возможность включить Россию в сотрудничество в том или ином формате, но при этом оставалась движущей силой санкционной политики. 

    6. 6. Продолжит ли преемник Меркель на посту федерального канцлера ту же линию? 

      Новое правительство будет вынуждено разбираться с противоречивым наследием. Вероятно, оно будет так же нацелено на сотрудничество, ограниченное прописанными рамками конкретных программ, и в тех областях, где интересы России и Германии совпадают. Одновременно новый кабинет продолжит санкционную политику, укоренившуюся в ЕС, и постарается усилить устойчивость Европы против негативных воздействий со стороны России. 

      Вне зависимости от состава нового немецкого правительства есть структурные элементы, которые будут определять двусторонние германо-российские отношения в ближайшие годы. Это и трансатлантические отношения с США, но также и взаимодействие ЕС, США и самой России с Китаем. Какая, наконец, политическая линия возобладает внутри самого Евросоюза — от этого тоже будет зависеть отношение Германии к России и Беларуси. 

      Кроме того, сыграет свою роль и климатическая политика: чем быстрее пойдет «энергетический поворот» в Европе, тем меньше она будет зависеть от поставок российского сырья, что для России грозит тяжелыми последствиями. 

    Автор: Фабиан Буркхардт
    Опубликовано: 01.10.2021

    Читайте также

    Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

    Выборы в Бундестаг: что думают о России главные немецкие партии

    Выборы-2021. Отвечаем на главные вопросы о немецком Бундестаге

    Пригодно ли международное право для решения крымского вопроса?

  • Выборы-2021. Отвечаем на главные вопросы о немецком Бундестаге

    Выборы-2021. Отвечаем на главные вопросы о немецком Бундестаге

    Original by Дмитрий Карцев on dekoder
    Translation

    26 сентября в Германии пройдут выборы в парламент — Бундестаг. После них впервые за 16 лет в стране сменится федеральный канцлер. «декодер» рассказывает о выборах, демократии и будущем Германии.

    ПАРЛАМЕНТСКАЯ РЕСПУБЛИКА

    1. Что такое Бундестаг? И чем он занимается?

    2. Сколько депутатов в Бундестаге?

    3. Сколько получают немецкие депутаты?

    ВЫБОРЫ

    1. Кто имеет право участовать в выборах?

    2. Насколько активно голосуют немцы?

    3. Как проходят выборы? Пирожки на участках продают?

    4. А электронное голосование в Германии есть?

    5. Но как тогда голосуют люди, у которых нет возможности в день выборов прийти на избирательный участок?

    6. А это, вообще, безопасно? Голос не украдут?

    7. Может ли голосование по почте радикально изменить общий результат, как было на президентских выборах в США? Или как электронное голосование на думских выборах в Москве?

    8. Фальсификации в Германии бывают? А административный ресурс применяется?​

    ПРОГНОЗЫ

    1. Сколько партий участвуют в выборах?

    2. Сколько из них пройдет в Бундестаг?

    3. А бывают ли независимые депутаты?

    4. Какая партия победит? И кто станет канцлером?

    5. А что «Альтернатива для Германии»?

    6. Кто войдет в коалицию?

    7. Какой расклад сил выгоднее всего для Кремля?

    ПАРЛАМЕНТСКАЯ РЕСПУБЛИКА

    1. Что такое Бундестаг? И чем он занимается?

    Бундестаг — это немецкий парламент, переизбираемый каждые 4 года. С 1999 года он заседает в самом центре Берлина, в здании, которое было построено для парламента Германской империи (рейха) — Рейхстага.

    Как и у любого другого парламента, основная функция Бундестага — принимать законы. Как и в российской Госдуме, они рассматриваются в трех чтениях. Иногда Бундестаг называют нижней палатой, а верхней — Бундесрат, состоящий из представителей федеральных земель. Однако это не совсем точно, потому что не все законы, принятые Бундестагом, нуждаются в одобрении Бундесрата (в России Совет Федерации рассматривает вслед за Госдумой все законы). При этом Бундесрат имеет право опротестовать любой принятый Бундестагом закон, и в таком случае, чтобы закон вступил в силу, Бундестаг должен преодолеть «вето» либо простым большинством, либо большинством в ⅔ голосов (в зависимости от того, сколько членов Бундесрата высказалось за протест).

    Современная Германия — это парламентская республика, поэтому функции Бундестага принятием законов не исчерпываются. Пожалуй, самое главное, что зависит от расклада сил в парламенте, — это вопрос, кто занимает пост федерального канцлера, главы правительства страны. Формально кандидатуру канцлера предлагает Бундестагу президент республики (как и в России), но в реальности многоступенчатая процедура устроена так, что, как правило, послевоенные президенты предлагали только лидеров партий, победивших на выборах.

    Сам президент ФРГ избирается на пять лет не всенародным голосованием, а специальным федеральным собранием, в которое входят все депутаты Бундестага и столько же делегатов от регионов на пропорциональной основе в зависимости от численности населения.

    Депутаты Бундестага также по сложной процедуре назначают половину судей Федерального конституционного суда (вторую половину — Бундесрат). ­­­↑

    2. Сколько депутатов в Бундестаге?

    Это не такой простой вопрос, как может показаться. По закону, в Бундестаге должно быть не меньше 598 депутатов. Из этих 598 человек половина избирается по одномандатным округам, другая — по партийным спискам. Но в реальности депутатов почти всегда больше, что связано с особенностями немецкой избирательной системы. 

    На парламентских выборах гражданин Германии получает бюллетень, состоящий из двух столбцов. Первый голос он должен отдать за кандидата в своем избирательном округе, второй — за одну из партий, участвующих в выборах. Кандидаты, получившие больше всех голосов в своих округах, становятся депутатами. Это напоминает российские выборы, но дальше начинаются отличия. Дело в том, что итоговое распределение мандатов от той или иной земли (субъекта федерации, как сказали бы в России) должно соответствовать тому, сколько партии получили там «вторых голосов». Если партия получила в регионе 10% голосов по партийным спискам («вторых голосов»), но не добрала там одномандтаников, то может делегировать в Бундестаг людей из своего местного списка, чтобы в общей сложности у нее было 10% представителей от этой земли. Но возможна ситуация, когда одномандатников у партии больше, чем мест, полученных по партийным спискам, и тогда она займет в Бундестаге больше кресел, чем ей положено. Это так называемые «избыточные мандаты» (Überhangmandate). Особенно часто такая система помогала блоку ХДС/ХСС, у которого очень сильны позиции в Баден-Вюртемберге и в Баварии. В результате несколько лет назад Ангела Меркель инициировала реформу избирательной системы: если какая-либо партия, благодаря успешному выступлению в округах, занимает больше кресел, чем ей положено в соответствии с результатами голосования по спискам, то остальные партии получают дополнительные мандаты, минимизирующие диспропорцию (Ausgleichsmandate).

    Поэтому точное число депутатов в немецком Бундестаге всегда трудно предсказать заранее, и оно всегда достаточно велико. К примеру, прошлый созыв Бундестага, в котором заседало 709 депутатов, был крупнейшим демократически избранным парламентом в мире. С одной стороны, это повышает репрезентативность законодательного органа, но с другой — делает его содержание более обременительным для налогоплательщиков, а также замедляет процесс принятия решений. 

    Перед выборами 2021 года число «уравновешивающих» мандатов, на которые могут претендовать партии, было законодательно сокращено, однако полномасштабная избирательная реформа отложена — и в итоге число депутатов по итогам выборов может увеличиться еще больше. ↑

    ​3. Сколько получают немецкие депутаты?

    Быть депутатом Бундестага довольно выгодно. Ежемесячная зарплата немецкого депутата — около 10 тысяч евро, из которых они платят около 40% подоходного налога; это заметно выше средней зарплаты гражданина Германии, которая составляет 4 тысячи евро до выплаты 14%-го налога. При этом депутаты освобождены от выплаты обязательных пенсионных и социальных взносов. Кроме того, государство компенсирует транспортные расходы, а также половину медицинской страховки. Депутаты, сложившие полномочия, сохраняют зарплату на срок до 18 месяцев. Наконец, членам Бундестага не запрещено получать дополнительные доходы, в частности, занимать должности в советах директоров различных компаний и в руководстве фондов. Такая занятость вызывает большие споры в немецком обществе: многие полагают, что она открывает путь к коррупции. Например, в начале 2021 года несколько депутатов правящей коалиции ХДС/ХСС лоббировали покупку масок и медицинского оборудования у фирм, аффилированных с ними. ↑

    ВЫБОРЫ

    ​1. Кто имеет право участвовать в выборах? 

    Активным избирательным правом (то есть правом избирать) обладают все граждане Германии, которым в день выборов или раньше исполнилось 18. Периодически в ФРГ обсуждают идею снизить эту планку до 16, но пока все остается по-прежнему (хотя в некоторых федеральных землях это уже сделано на выборах в местные парламенты — ландтаги). Кроме того, для участия в выборах необходимо в течение последних 25 лет (и с момента, как человеку исполнилось 14) непрерывно прожить на территории Германии как минимум три месяца. В свою очередь, пассивное избирательное право (право быть избранным или избранной) есть без ограничения у всех граждан ФРГ старше 18 лет. 

    В некоторых случаях гражданин Германии может быть лишен обоих прав — и избирать самому, и быть избранным. Это касается тех, кого суд отправил на психиатрическое лечение, а также людей, признанных виновными в «политических» преступлениях — например, в государственной измене, в ограничении свободы слова или в фальсификациях на тех же выборах (обычно на несколько лет, пожизненно такого права может лишить только Конституционный суд, но такого в истории ФРГ не случалось). На пять лет лишаются права избираться люди, которые за любые преступления получили от одного года тюремного заключения. Но участвовать в голосовании в качестве избирателей заключенные могут. ↑

    ​2. Насколько активно голосуют немцы?

    Проголосовать на выборах 26 сентября смогут 60,4 миллиона граждан — женщин чуть больше, чем мужчин. Явка на выборах в Бундестаг традиционно высока: ни разу в послевоенной истории ФРГ в голосовании не приняло участия менее 70%. Максимальную активность граждане страны проявили в 1970-е годы: на выборы 1972 года пришли 91,1% тогда еще только западных немцев, на выборы 1976 года — 90,7%. Самой низкой — 70,8% — явка была в 2009 году, но потом она снова начала расти: до 76,2% на прошлых выборах. ↑

    ​3. Как проходят выборы? Пирожки на участках продают?

    Выборы в Германии, как еще недавно в России, проходят один день. Примерно за три недели до их проведения избиратели получают письмо с приглашением на избирательный участок, на котором они должны проголосовать. Избирательные участки открыты меньше, чем в России: с 8 утра до 6 вечера. Зато устраивают их обычно примерно там же: в школах, в детских садах, в различных муниципальных и государственных учреждениях. Но выглядит все скромнее: купить ром-бабу или игрушку для ребенка не получится. А на этих выборах из-за пандемии будет еще и ограничен вход на избирательные участки, так что возле них могут выстроиться очереди. Внутри нужно будет надеть респиратор или одноразовую медицинскую маску. На участках запрещено фотографировать и делать видеозапись.

    На голосование избиратель должен взять с собой паспорт или загранпаспорт, а также письмо с приглашением на выборы (хотя последнее не обязательно). Документы сверяют со списком избирателей, делают в нем соответствующую отметку, после чего отдают избирателю бюллетень. Дальше человек проходит к импровизированной кабинке для голосования, которая, как правило, представляет собой обычный стол или парту, на которые ставят «стенки», чтобы никто не мог увидеть, какой выбор был сделан. В Германии принято голосовать в полном одиночестве, вместе с человеком в «кабинку» могут зайти разве что малолетний ребенок или собака. Сделав выбор, избиратель складывает бюллетень пометками внутрь (все с той же целью обеспечить тайну голосования) и бросает его в избирательную урну.

    Проголосовать можно за одного кандидата-одномандатника («первый голос») и за одну партию («второй голос»). Если в любой из частей бюллетеня больше одной отметки (или, наоборот, ни одной), эта часть считается недействительной. При этом если избиратель случайно испортил бюллетень, он может запросить другой, а испорченный уничтожить в присутствии членов избирательной комиссии. ↑

    ​4. А электронное голосование в Германии есть?

    Нет, проголосовать электронно немецкие избиратели не могут, хотя эта тема довольно активно обсуждается в последние годы на фоне успешного применения технологии на выборах в Эстонии. У этого есть предыстория. На выборах в Бундестаг 2002-го и 2005-го годов в ходе голосования использовались специальные компьютеры, которые были установлены на избирательных участках. Но в 2009 году Конституционный суд ФРГ запретил их дальнейшее применение, посчитав, что технология не гарантирует тайну голосования. В принципе, это решение не исключает голосование через интернет, но пока вопрос о его введении не стоит, даже в условиях пандемии. ↑

    5. Но как тогда голосуют люди, у которых нет возможности в день выборов прийти на свой избирательный участок?

    Если избиратель не может прийти на свой участок в день выборов, то у него есть право заранее запросить специальное «удостоверение избирателя» (Wahlschein) — в своем муниципалитете, по факсу, по электронной почте или, в некоторых частях страны, с помощью специального онлайн-формуляра. Подписав и предъявив этот документ, можно проголосовать на любом участке — но только в пределах своего одномандатного округа. Именно поэтому в Германии очень распространено голосование по почте, которое позволяет проголосовать из любой точки страны и даже мира.

    Для того чтобы проголосовать письмом, нужно заранее получить такое же «удостоверение избирателя», а вместе с ним бюллетень и два конверта: синий и красный. Заполнив бюллетень, нужно положить его в синий, неподписанный, конверт, который, в свою очередь, вкладывается в красный вместе с подписанным «удостоверением избирателя». После чего красный конверт нужно запечатать и отправить по почте (адрес уже указан на конверте). Если письмо отправлено из Германии, платить за него не нужно; если из-за рубежа, то за почтовую марку платит сам избиратель. Если получать эти документы лично в муниципалитете, то можно заполнить и опустить их в почтовый ящик сразу же на месте. 

    Очень важно соблюдение сроков. Запросить «удостоверение избирателя» и все документы для голосования по почте нужно не позднее 18 часов последней пятницы перед днем выборов. Исключение делается только на случай внезапной болезни — тогда избиратель может запросить документы до 15 часов дня голосования. Нужно учитывать также, что избирательная комиссия должна получить письмо с бюллетенем не позднее 18 часов дня выборов, поэтому власти Германии настоятельно рекомендуют подумать о голосовании по почте заранее. При этом избиратель или тот, кому он доверяет, может отнести запечатанный конверт по указанному там адресу самостоятельно, чтобы не зависеть от почты. ↑

    ​6. А это, вообще, безопасно? Голос не украдут?

    В Германии считают, что все достаточно надежно: нераспечатанные конверты держат под замком на избирательном участке до дня выборов. Потом их делят между несколькими группами членов комиссии. Те вскрывают их и проверяют, есть ли внутри действительное «удостоверение избирателя». Их складывают в отдельную пачку, а запечатанные конверты с бюллетенями кидают в урну. 

    Тем не менее вопрос о надежности голосования по почте периодически поднимают журналисты и политики. Перед нынешними выборами эту тему активно продвигает «Альтернатива для Германии» (АдГ), представители которой призывают своих избирателей голосовать только лично. 

    Даже сторонники системы признают, что она не так надежно обеспечивает тайну голосования, как очные выборы на участке. Но все остальные аргументы скептиков они отвергают: прежде всего потому, что за годы использования почтового голосования (а впервые оно применялось еще в 1957 году) были зафиксированы лишь единичные случаи злоупотребления им — и на выборах уровнями ниже. 

    Например, если документы для голосования запрашивают не на адрес регистрации избирателя, то по этому регистрационному адресу направляют дополнительное уведомление — так что человек может сообщить, что кто-то пытается проголосовать за него, а злоумышленника нетрудно будет установить. Вероятность, что кто-то попытается проголосовать за мертвого человека, снижается в силу того, что списки избирателей постоянно обновляются. Дважды — и по почте, и очно — не должно получиться проголосовать благодаря тому, что, как только избиратель запросил соответствующие документы, его вычеркивают из списка имеющих право на очное голосование.

    Можно представить себе ситуацию, что кто-то попытается вскрыть письмо с бюллетенем и подменить голос, но, как и в остальных случаях, очень сложно допустить, что это будут делать по-настоящему массово — в условиях реальной многопартийности, когда каждая из крупных партий стремится к наивысшему результату и следит за прозрачностью процедуры. ↑

    ​7. Может ли голосование по почте радикально изменить общий результат, как было на президентских выборах в США? Или как электронное голосование на думских выборах в Москве?

    Разумеется, голосование по почте может повлиять на общий результат — как минимум по двум причинам. Прежде всего, доля его участников постоянно растет: с 4,9% в 1957 году до 28,6% на выборах 2017 года. В этом году из-за пандемии она, очевидно, увеличится еще больше. Например, на выборах в парламент земли Рейнланд-Пфальц в марте по почте проголосовало 66% избирателей. Естественно, это скажется на итогах голосования: в частности, далеко не факт, что результат будет соответствовать последним соцопросам прямо перед днем выборов — просто потому, что многие проголосуют раньше.

    Но затянувшегося подсчета голосов, который позволил Дональду Трампу говорить об «украденной победе», в Германии не будет: бюллетени, отправленные по почте, заранее бросают в урну для голосования, и считают их вместе со всеми остальными. Кроме того, в отличие от США, подсчитываются только те, что оказались в урне до окончания голосования, то есть до 18 часов воскресенья. ↑

    ​8. Фальсификации в Германии бывают? А административный ресурс применяется? 

    Немецкие эксперты говорят о возможных фальсификациях очень осторожно: они признают, с одной стороны, что в некоторых случаях злоупотребления возможны, но при этом отмечают, что они не могут носить массовый характер и, тем более, касаться общенациональных выборов — слишком велик уровень контроля над голосованием со стороны партий-участниц. Особенно безопасным считается процесс подсчета голосов: во-первых, он идет вручную (а не с помощью машин, как на выборах в США); во-вторых, при этом может присутствовать любой человек (а не только члены избирательных комиссий и наблюдатели, как в России); наконец, представители крупных партий обязательно присутствуют на избирательных участках. 

    Случаи давления на избирателей также не зафиксированы, хотя многие эксперты опасаются, что их может быть больше в связи с распространением голосования по почте: очень трудно проконтролировать, насколько свободным было волеизъявление в закрытых сообществах, в частности, религиозных. ↑

    ПРОГНОЗЫ

    1. Сколько партий участвует в выборах?

    В выборах 2021 года примут участие 47 партий из 54 зарегистрированных в Германии. Не все они попадут в каждый бюллетень: если партия еще не представлена в Бундестаге или в местном парламенте как минимум пятью депутатами, то для выдвижения списка в той или иной земле нужно собрать подписи 0,1% от зарегистрированных избирателей или 2 тысяч человек — в зависимости от того, что меньше. Для выдвижения кандидата в одномандатном округе такой партии тоже нужно собрать 200 подписей.↑

    ​2. Сколько из них пройдет в Бундестаг?

    Как и в российскую Госдуму, в немецкий Бундестаг проходят только партии, преодолевшие пятипроцентный барьер. Именно между ними на пропорциональной основе распределяются голоса, отданные за остальные партии (согласно последним опросам, это около 8-9%). Другой вариант — выиграть в трех одномандатных округах. В таком случае помимо этих мест партия может претендовать еще на несколько дополнительных мандатов в соответствии с тем, сколько она получила по партийным спискам (напомним, что количество кресел в Бундестаге той или иной партии зависит именно от голосования по партийным спискам: в этом случае, если партия получила 2% — значит, у нее должно быть 2% депутатов). Такое случается в Германии не так уж часто, но на этих выборах определенные шансы пройти в Бундестаг таким способом есть у объединения «Свободные избиратели» (нем. Freie Wähler), которое выступает за децентрализацию власти и предоставление больших полномочий муниципалитетам.

    По всем прогнозам, в парламент пройдут партии, которые уже там представлены: Христианско-демократический союз/Христианско-социальный союз (ХДС/ХСС), Социал-демократическая партия (СДПГ), «Зеленые», Свободно-демократическая партия (СвДП), «Альтернатива для Германии» (АдГ) и «Левые».↑

    ​3. А бывают ли независимые кандидаты?

    Независимые кандидаты иногда выдвигаются в одномандатных округах — для этого им нужно собрать всего 200 подписей, — но лишь в 1949 году один из них выиграл выборы. Тем не менее внефракционные депутаты в Бундестаге встречаются: как правило, это те, кто был исключен из своей фракции или вышел из нее сам. Их возможности влиять на работу парламента ограничены: в частности, они не могут самостоятельно предлагать законодательные инициативы — для этого нужна либо поддержка какой-либо фракции, либо 5% депутатов от разных.↑

    ​4. Какая партия победит? И кто станет канцлером?

    Нынешняя кампания (первая за 16 лет без участия Ангелы Меркель) — одна из самых непредсказуемых за последние годы. Перед пандемией, на фоне климатического кризиса в лидеры рейтингов вырвалась партия «Зеленых», но с началом карантина ее популярность начала снижаться: действия правительства пользовались большой общественной поддержкой, и это положительно отражалось на рейтинге ХДС/ХСС Меркель. В начале нынешнего года казалось, что именно у христианских демократов наилучшие шансы сформировать новое правительство, и весь вопрос только в том, кто в итоге станет их кандидатом в канцлеры. В итоге был выдвинут премьер-министр земли Северный Рейн — Вестфалия Армин Лашет. Вскоре после этого в Бундестаге случилась череда коррупционных скандалов: оказалось, что несколько депутатов от ХДС/ХСС лоббировали покупку властями масок и другого медицинского оборудования у аффилированных с ними фирм. 

    В результате к началу лета «Зеленые» вновь догнали христианских демократов. Но дальше начались проблемы у них самих. Лидера партии Анналену Бербок обвинили в плагиате и сокрытии доходов, а ее предвыборную кампанию трудно было назвать яркой. Возможно, сказалось и давно известное социологам «проклятие» «Зеленых»: чем ближе выборы, тем больше сомневаются в этой партии довольно консервативные немцы.

    Рейтинги христианских демократов снова начали расти, но еще стремительнее оказался подъем популярности социал-демократов, которых еще недавно вообще списывали со счетов в качестве «общенационародной партии» (Volkspartei). Их лидер, действующий министр финансов Олаф Шольц, лучше оппонентов показал себя на теледебатах и не допускал таких имиджевых ошибок, как Лашет, который рассмеялся прямо во время пресс-конференции президента ФРГ Франка-Вальтера Штайнмайера, посвященной жертвам разрушительных летних наводнений на западе страны.

    У Шольца и социал-демократов наилучшие шансы выиграть выборы, но в последние дни перед голосованием рейтинг ХДС/ХСС вновь пополз вверх, так что итоговый результат малопредсказуем (хотя распространенность заблаговременного почтового голосования должна помочь СДПГ, которая лидировала весь последний месяц). Впрочем, в любом случае победившей партии придется формировать коалицию — и каков в итоге будет ее состав, пожалуй, не менее интересный вопрос, чем кто победит. ↑

    ​5. А что «Альтернатива для Германии»?

    По всем опросам, «Альтернатива для Германии» (АдГ) уверенно проходит в Бундестаг. Это само по себе победа для партии сразу по нескольким причинам. Это значит, что ее попадание в парламент не было случайностью, а свидетельствует о том, что правопопулистские идеи стабильно популярны в определенной части общества. Более того, есть некоторая вероятность, что АдГ получит даже больше голосов, чем на прошлых выборах, поскольку, судя по опыту предыдущей кампании, многие избиратели решаются проголосовать за нее в самый последний момент. Все это особенно ценно для «Альтернативы» с учетом многочисленных споров и расколов внутри партии, несмотря на которые она сумела сохранить своих избирателей.

    При этом не оправдались прогнозы (или опасения), что идеи «Альтернативы» будут распространяться и дальше: еще одной «общенациональной партией» она не стала, и по-прежнему ни одна другая политическая сила не готова вступать с АдГ в коалицию. ↑

    ​6. Кто войдет в коалицию?

    Есть несколько вариантов возможных коалиций. 

    Социал-демократы и христианские демократы могут образовать очередную «большую коалицию»; только с большой вероятностью вместо канцлера из ХДС/ХСС канцлер будет из СДПГ. Но это будет четвертое правительство в таком формате за последние 20 лет, что уже давно вызывает недовольство среди многих функционеров самих этих партий и журналистов, считающих сменяемость власти одним из необходимых условий демократии. Еще один вариант двухпартийной коалиции — социал-демократы (или христианские демократы, если все же выиграют) плюс «Зеленые». Но, согласно последним опросам, ей явно не хватает большинства.

    Активно обсуждаются и варианты трехпартийных коалиций. Например, социал-демократы или христианские демократы могут пригласить в собственное правительство и «Зеленых», и свободных демократов. Существует и небольшая вероятность, что СДПГ и ХДС/ХСС не смогут сформировать парламентское большинство и им придется взять в коалицию тех же «Зеленых» или свободных демократов. 

    Однако в истории ФРГ до сих пор не было трехпартийных правительств, а переговоры о нем четыре года назад длились рекордные полгода — и не закончились ничем, пришлось формировать очередную «большую коалицию».↑

    ​7. И какой расклад сил выгоднее всего для Кремля?

    Сегодня кажется, что, с точки зрения Москвы, почти все возможные коалиции имеют примерно одинаковые последствия: ни одна из крупных партий не готова отказаться от санкционной политики и в то же время почти никто не хочет разрывать экономические связи с Россией. С одной стороны, нет шансов, что в правительство попадет «сочувствующая» российскому режиму АдГ, и почти нет — что другая союзная партия, «Левые». С другой, невелика и вероятность, что там окажутся «Зеленые», наиболее решительно настроенные на противостояние Кремлю. ↑

    Читайте также

    «Мою работу практически не замечают»

    Больше ни «правых», ни «левых»

    Самая немецкая из партий

    «Северный поток — 2»

    Меркель осталась без преемницы — что будет дальше?

    Как крайне правые пользуются эпидемией

  • «Мы успокаивали себя тем, что, если бы не отец, эти книги бы пропали»

    «Мы успокаивали себя тем, что, если бы не отец, эти книги бы пропали»

    Original by Сабине Адлер on Deutschlandfunk Kultur
    Translation

    С первых месяцев Второй мировой войны вермахт занялся вывозом произведений искусства с оккупированных территорий. Особого размаха эта практика достигла в годы Великой Отечественной войны. Самый известный пример — исчезновение Янтарной комнаты, которая не найдена по сей день. Но часто вывоз или уничтожение культурных ценностей было не крупной войсковой операцией, а едва заметным делом солдат и офицеров, которые забирали их с собой в качестве своего рода «сувениров». Так пропадали семейные реликвии, украшения, книги, иногда небольшие картины. 

    История Ганса Эриха Фрея, о которой рассказывает Deutschlandfunk Kultur, — это нечто среднее: он вывозил ценные русские книги для собственной домашней библиотеки, но делал это почти в промышленных масштабах. И вот теперь его сын возвращает их обратно. 

    По оценкам российских властей, в годы войны вермахт вывез из оккупированных частей Советского Союза более 560 тысяч произведений искусства и около 100 тысяч археологических находок, а свыше 180 миллионов книжных томов были украдены или уничтожены. По окончании войны Сталин приказал вывезти из Германии культурные ценности в качестве компенсации за советские утраты. Часть из них была возвращена уже в 1950-е годы, но большинство до сих пор остается на территории бывшего СССР. В 1998 году в России приняли закон, согласно которому все оставшиеся в стране ценности немецкого происхождения были объявлены компенсацией за преступления нацизма и собственностью РФ. Правительство Германии считает этот подход нарушением международного права — и в результате обмен «трофейным искусством» фактически заморожен. Небольшая надежда остается на «народную дипломатию», о которой рассказывает Deutschlandfunk Kultur.

    Возвращение захваченных на войне предметов искусства обычно происходит после сложных, многолетних переговоров. Тем удивительнее история груза ценных книг, что были вывезены в годы Второй мировой войны, а теперь отправляются в обратный путь в Россию. 

    80 лет назад, когда вермахт напал на Советский Союз, были убиты миллионы людей, разрушены города и деревни, уничтожена промышленность и разграблены многие памятники искусства. По окончании войны, между 1945 и 1947 годами, так называемые трофейные бригады советской армии вагонами вывозили произведения искусства из советской оккупационной зоны. Большая часть предметов пропала навсегда. Если же что-то и возвращается, то лишь после переговоров, идущих годами. 

    «Сначала я решил, что это какие-то мошенники», — говорит Дмитрий Ендовицкий. Ректор Воронежского университета не мог поверить, что книги, сплошь ценные старинные издания, — всего 91 штука — будут отправлены по адресу его университета. 80 лет тома, до Октябрьской революции принадлежавшие дворянам и крупным помещикам, считались утраченными. И только благодаря настойчивости Ганса Эриха Фрея эти драгоценности все-таки возвращаются на родину, в Россию. 

    «Мое желание вернуть эти книги родилось из понимания, что изъятие этих книг из, как я думал, частных домов — абсолютно незаконно», — рассказывает Фрей. После вторжения Германии в СССР отец Ганса Эриха Фрея находился в Воронеже с войсками вермахта. Его задачей было наладить водоснабжение и электроэнергию в полностью разрушенном боями городе. Фреи — остзейские немцы из Риги. Отец читал и говорил по-русски. Из разрушенных домов он выносил брошенные там книги. Постепенно с помощью полевой почты вермахта он переслал эти тома себе домой, а там его ждал семилетний сын Ганс Эрих. 

    «Тем летом 1942 года моей матери постоянно приходили пакеты полевой почты. Я каждый раз очень радовался, — вспоминает Фрей, — хотя и немного огорчался, что в пакетах были сплошь книги да книги». 

    Когда умерли родители Ганса Эриха — сначала отец, а потом в 2002 году и мать, — эти книги стало некому читать. «Я видел, что он время от времени их читал. У нас тогда была идея, что если бы не отец, то они бы просто пропали. И все же это не ставит точку. Это не оправдание».

    Бесценная грамматика

    Сын офицера вермахта, Ганс Эрих Фрей, который долгое время был муниципальным депутатом от СДПГ в земле Гессен, хотел конкретных действий, хотел вернуть книги. Но не знал, куда, как и кому. Прошел не один год, прежде чем он нашел Вольфганга Эйхведе, эксперта по советскому и немецкому трофейному искусству. 

    «Когда пришли фотографии, я понял, что это нечто важное и очень хорошее. Прекрасно и то, что это не дипломатия, не какой-то сложный обмен — это именно возвращение. Мне кажется, что это самое правильное отношение к делу», — говорит Эйхведе. 

    Профессор из Бремена выяснил, кому принадлежит ценный груз. Для этого ему необходимо было сначала выяснить, о какой библиографической ценности идет речь. Ганс Эрих Фрей выслал книги ему в Берлин. В берлинской квартире Эйхведе выросли стопки заботливо упакованных томов. 

    У каждой из возвращающихся в Воронеж книг — особая история, ждущая своего исследователя, рассказывает Эйхведе. Воронежский университет получит «не просто подарок, но и серьезнейшую научную задачу», уверен эксперт. 

    Эйхведе признается, что «книги запакованы не так уж хорошо», всякий раз ему нужно присматриваться: «Вы только подумайте: тут почти полное собрание сочинений Карамзина, великого русского историка, очень раннее издание, начало XIX века», — рассказывает он и показывает книги одну за другой. 

    «Это, по всей видимости, первое издание произведений Пушкина. А здесь — описание Воронежской губернии и соседней, Курской. А этот маленький том — редкость: славянская грамматика». Эйхведе и московские коллеги провели исследование и пришли к выводу: грамматика, вероятно, относится к XVII веку.

    «А это Пушкин, “Евгений Онегин”?» 

    «Это собрание сочинений Пушкина, вышедшее в 1838-м, на следующий год после его смерти», — отвечает профессор. 

    Народная дипломатия

    Ректор Ендовицкий хотел бы организовать книгам достойный прием в Воронеже. В будущем они станут достоянием всего мира — в библиотеке университета и онлайн в отсканированном виде.

     Больше всего его радует исторический трактат о славянской культуре и письменности XVIII века, бесценный сам по себе и имеющий геополитическое значение. Ни один аукционный дом в мире не мог бы выручить за эту книгу столько, сколько она заслуживает. 

    После десятилетия застоя в деле трофейного искусства, когда ни в Германию, ни в Россию не возвращались культурные ценности, почти безмолвное возвращение 91 библиографической редкости в Воронеж, которое обошлось без фанфар и громких политических жестов, внушает надежду на лучшее. 

    «Ответственность за эту войну несем мы, — говорит специалист по трофейному искусству Эйхведе, — и я радуюсь, видя, как немцы возвращают в Россию те вещи, которые вывезли их отцы. Но то же происходит и в противоположном направлении, в Украине или России. Совершенно очевидно, что иногда граждане этих стран идут впереди своих правительств». 

    Ректор Ендовицкий называет это народной дипломатией. Несмотря на трудные времена, людей в России и Германии несомненно объединяет гораздо большее, чем разделяет. 

    Читайте также

    Пакт Гитлера–Сталина

    «Память не делает людей лучше»

    «В Германии и России семьи молчат о войне одинаково»

    Германия – чемпион мира по преодолению прошлого

  • Выборы в Бундестаг: что думают о России главные немецкие партии

    Выборы в Бундестаг: что думают о России главные немецкие партии

    Original by Петер Кёпф on Karenina
    Translation (shortened)

    Нынешняя предвыборная кампания в Германии — одна из самых непредсказуемых за последние десятилетия. Определяющим фактором стал уход действующего канцлера Ангелы Меркель из большой политики после 16 лет во главе правительства, а также то, что политиков, сравнимых с ней по уровню популярности и доверия, в немецком обществе до сих пор не появилось. 


    Еще весной казалось, что все шансы на победу есть у «Зеленых», которые обещали обновление после длительного совместного правления христианских демократов и социал-демократов. Но Анналена Бербок, выбранная партийным кандидатом в канцлеры, оказалась не слишком сильным публичным политиком, да еще и была обвинена в сокрытии доходов и в плагиате. Инициатива перешла к христианским демократам, но их кандидат Армин Лашет не смог в полной мере воспользоваться образом преемника Меркель. Да еще и допустил имиджевый провал прямо посреди кампании: на камеру рассмеялся прямо во время пресс-конференции президента страны Франка-Вальтера Штайнмайера, посвященной разрушительным наводнениям на западе Германии.


    К началу сентября, по опросам, в лидеры вырвались социал-демократы во главе с министром финансов страны Олафом Шольцем. Для Кремля это, пожалуй, наиболее выгодный из вероятных сценариев: считается, что ни одна другая из крупнейших партий (за исключением «АдГ» и «Левых») не настроена по отношению к путинскому режиму так лояльно, как СДПГ. Но если социал-демократы и победят, многое будет зависеть от того, с кем они сформируют коалицию. 


    В любом случае, предпочтения избирателей меняются настолько стремительно, что за ближайшие недели итоговые расклады еще могут несколько раз скорректироваться. Пока же мы представляем обзор программ главных немецких партий по «российскому вопросу» от издания Karenina.

    Блок Христианско-демократического союза и Христианско-социального союза (ХДС/ХСС)

    «Программа стабильности и обновления. Вместе за современную Германию» 

    ХДС/ХСС обещает «ковать союз демократий», вступивших в схватку с авторитарными государствами «за право определять глобальную повестку в XXI веке». Бороться предстоит за «сохранение нашего либерально-демократического порядка, которому бросают вызов и который пытаются дестабилизировать авторитарные государства». Партии блока собираются «укреплять международный миропорядок, основанный на общих правилах и ценностях»; совместно с «трансатлантическими партнерами» они планируют «развивать новые эффективные структуры с демократическими партнерами по всему миру». 

    Германия как «сильнейшая экономика Европы должна играть ведущую роль во внешней политике и в политике безопасности», в том числе и «военную, если понадобится». Для этого в Ведомстве федерального канцлера должен быть создан национальный совет безопасности, в котором будет производиться «координация внешней политики и вопросов безопасности, стратегическое прогнозирование и обобщение данных разведки на федеральном и земельном уровне».

    Целью партий, согласно программе, будет «восстановление мирного порядка в Европе, который Россия нарушила, устроив противозаконную аннексию Крыма. Мы будем и дальше выступать за прекращение конфликта в Восточной Украине и за возвращение к легитимному международно-правовому статусу Крыма. До тех пор, пока российское правительство не готово к этому, санкции должны оставаться в силе».

    ХДС/ХСС обещает «действовать в отношении России конструктивно и решительно». То, что Россия бросает вызов «нашим» ценностям, не должно снова привести к «серьезной военной угрозе для нас в Европе». Российское правительство теперь уже открыто угрожает союзникам по НАТО, прибегает к кибератакам, дезинформации и пропаганде. В связи с этим ЕС и НАТО нужно «больше политического единства» и «способности к действенному сдерживанию и устойчивости». В то же время партии настроены на диалог и сотрудничество с Россией по всем вопросам, «где существуют общие интересы: например, глобальная защита климата без участия России не будет эффективной, а экономическое сотрудничество служит общим интересам».

    «Союз-90/Зеленые»

    «Германия. Возможно все»

    «Зеленые» делают ставку на «феминистскую внешнюю политику, соблюдение прав маргинализированных групп, на сотрудничество и верховенство права, на ненасильственное и скоординированное предотвращение кризисов, а также на разрешение конфликтов, которое было бы основано на правилах и преимущественно обходилось бы без применения военной силы». Последнее значит — не по праву сильного, а исключительно за столом переговоров. 

    Партия будет выступать против «раскола и антидемократических тенденций внутри Европейского союза», а также противостоять «авторитарным устремлениям к гегемонии» таких государств, как Китай и Россия. «Евросоюз как крупнейший в мире внутренний рынок имеет существенное экономическое влияние. Этот рычаг воздействия мы будем использовать для того, чтобы глобальные процессы трансформации происходили справедливо, и для того, чтобы задавать высокие стандарты». 

    Партия «Зеленых» хочет поддерживать усиливающееся в России демократическое движение и «инвестировать в культурный, политический и экономический обмен с ним». 

    Россия «все больше превращается в авторитарное государство, чья внешняя политика проводится военными и гибридными средствами и все острее угрожает демократии, стабильности и миру в ЕС и всех соседних странах». В связи с этим «Зеленые» хотят сохранять санкции против России и «при необходимости усиливать их. Мы требуем, чтобы российское правительство реализовало свою часть Минских соглашений». 

    «Северный Поток – 2» должен быть остановлен. Газопровод «не способствует защите климата, заведомо нацелен против энергетической безопасности и геостратегических интересов Евросоюза, угрожает стабильности в Украине». 
    В то же время партия выступает за «конструктивный диалог по климату с Россией, но так, чтобы на каждом шаге была гарантирована защита прав человека».

    Социал-демократическая партия Германии (СДПГ)

    «Уважая твое будущее»

    СДПГ планирует продвигать «наши европейские интересы и ценности». Для этого важно, чтобы Европа сохраняла «внутреннее единство и способность действовать за пределами собственных границ». «Мы хотим защищать свободу и верховенство права в Европе и сделать ЕС самой современной демократией мира». 

    Страны-соседи Евросоюза испытывают растущее давление третьих стран как на юге, так и на востоке. ЕС должен противопоставить этому «концептуально новую европейскую внешнюю политику в отношении стран-соседей ЕС». 
    Конечно, в интересах Германии и Европы было бы «совместно с Россией продвинуться в решении вопросов общей безопасности, разоружения и контроля над вооружениями, а также климата, устойчивого развития, энергетики и борьбы с пандемиями». Но отношения Европы и России слишком часто подвергаются тяжким испытаниям: это и «аннексия Крыма в нарушение международного права», и «поддержка сепаратистов в Восточной Украине», и «кибератаки на немецкий Бундестаг», и «использование в борьбе с политическими противниками боевого химического вещества „Новичок“, признанного международным сообществом недопустимым к применению». Россия постоянно нарушает международное право. СДПГ тем не менее настроена («при всей должной критике») на диалог и сотрудничество. «Мир в Европе возможен только вместе с Россией, а не против нее». 

    Значимые контакты с гражданским обществом необходимо поддерживать. СДПГ выступает за упрощение визового режима для молодежного обмена. Она стремится к выработке «новой европейской восточной политики», которая должна состоять в «едином, последовательном курсе Евросоюза по отношению к России». Необходимая предпосылка — готовность к конструктивному диалогу со стороны самой России. «Это касается и того, что путь к мирному разрешению конфликта в Украине и последующее окончание санкционного режима лежит через выполнение Минских соглашений». 

    Свободная демократическая партия (СвДП)

    «Работы много как никогда»

    Свободные демократы считают, что «Германии нужен перезапуск», поскольку «продолжать в том же духе, что и сегодня, нельзя». Партия «безусловно предана НАТО. Успех НАТО как альянса, стоящего на страже безопасности, не имеет аналогов». НАТО и в будущем останется «гарантом нашей безопасности». Именно поэтому необходимо «укреплять оборонительные и сдерживающие механизмы НАТО финансовыми средствами, собственными компетенциями и активным участием, одновременно поддерживая диалог с Россией». 

    Кроме того, партия хочет «помогать либеральным демократиям Европы лучше защищаться от дезинформации, от распространения фейковых новостей, от пропаганды и от манипуляций внутри Европы и из-за ее пределов». На общеевропейском уровне необходимо выступить против скрытого финансирования партий из-за рубежа: «влияние на принятие решений и выборы в демократических странах со стороны автократий» необходимо пресекать. 

    СвДП стремится к «однозначной позиции в отношении России». Принципы международного права, права человека и мирное устройство Европы «не могут быть предметом торга и дискуссий. Поэтому мы очень обеспокоены политикой, проводимой Российской Федерацией. Мы, свободные демократы, требуем немедленного прекращения насилия в Восточной Украине и противоправной аннексии Крыма». Исходя из этого СвДП полностью поддерживает санкции ЕС.

    «В случае дальнейшей эскалации военного конфликта в Украине ЕС должен будет усилить санкции», чтобы восстановить мир. Ослабление санкций возможно только по выполнении Минских соглашений. За развитие России в сторону авторитаризма прямую ответственность несет президент Владимир Путин. 

    Трубопроводу «Северный поток – 2» в программе СвДП посвящен отдельный обширный абзац: его ввод в эксплуатацию должен быть принят совместным решением ЕС. При этом следует учитывать интересы Украины. СвДП требует моратория на продолжение строительства, «пока российское руководство не обеспечит независимое полное расследование дела Навального, а ситуация с правами человека не улучшится». 

    Альтернатива для Германии (АдГ)

    «Германия. Но нормальная»

    Для того чтобы мир в Европе оставался стабильным, АдГ считает необходимым «сбалансированное сотрудничество как с США, так и с Россией». Разрядка отношений с Россией является «необходимым условием стабильного мира в Европе. В интересах Германии и Европы включить Россию в общую систему коллективной безопасности». 

    АдГ выступает за «отмену санкций ЕС и расширение экономических связей с Россией». Газопровод «Северный поток – 2» необходим, он должен быть достроен и введен в эксплуатацию. 

    «Левые»

    «Вместе сделаем нашу страну справедливой»

    Партия «Левых» не согласна с тем, что в стратегических концепциях НАТО и ЕС очерчен враждебный образ России и Китая. Свою позицию партия подкрепляет цифрами: 1,1 триллиона долларов тратят на вооружение страны НАТО, в то время как Россия — всего 61 миллиард. «Поэтому дело не в отражении реальной опасности», — делает вывод партийная программа. «Правительство ФРГ и Европейский союз в целом вооружаются — и тем самым обостряют конфликты».

    «Левые» выступают за «ненасильственное урегулирование конфликтов и трансграничное сотрудничество вместо экспорта вооружений и заграничных кампаний бундесвера. Для мира и стабильности в международной политике нам нужна система правил и регуляции, действующая постоянно. Основой для такой системы должно быть международное право». 

    Партия стремится к ликвидации блока НАТО, поскольку это — «реликт Холодной войны». Необходима «политика разрядки в отношении России вместо дальнейшей эскалации, демонстрации военной силы и военных маневров у границ России». НАТО необходимо заменить «системой коллективной безопасности с участием России, а целью сделать [всеобщее] разоружение». Партия требует начать переговоры о германо-российском соглашении с целью «достичь и закрепить примирение и дружбу между Россией и Германией». 

    Партия негативно оценивает экономические санкции, которые «больнее всего бьют по обычным людям». Односторонние санкции США и ЕС, введенные против Ирана, Кубы, Сирии или России, представляют собой «нарушение международного права, которое все сильнее закручивает спираль эскалации». 

    Читайте также

    Немецкие «зеленые» — из радикалов в истеблишмент

    Закат Америки? Отменяется!

    Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

    Отношения России и НАТО

    Спрашивали? Отвечаем! Почему российская власть начала охоту на немецкие НКО?

    Что пишут: о сделке по «Северному потоку» и победе Путина