Обращаясь к нации в самом начале пандемии, канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что при принятии карантинных решений необходимы «умеренность» и поиск «золотой середины» — по-немецки «Maß und Mitte». Это был конец февраля, и трудно было даже представить, как быстро вирус распространится по всей Европе. Но уже через несколько недель, к концу марта, Германия закрылась на полный локдаун. Фотограф Ингмар Бьерн Нолтинг объехал всю страну, чтобы увидеть — и запечатлеть — жизнь страны на карантине. Удалось ли людям сохранить общность или одиночество стало неизбежным? Каково было самым незащищенным людям? Нолтинг проехал 9 тысяч километров и назвал серию фотографий словами Меркель — «Measure and middle», то есть «Maß und Mitte», «Умеренность и поиск середины».
Сегодня, когда Германию накрыла вторая — гораздо более мощная — волна пандемии, Нолтинг продолжает свою работу, за которую получил много престижных премий, например, Getty Images Reportage Grant. А пока что «Декодер» публикует снимки, сделанные весной 2020 года.
18 апреля 2020 года. Граница между немецким городом Констанц и швейцарским городом Кройцлинген в период карантина. До пандемии граница была открыта, после вспышки коронавируса на ней вначале было установлено одно ограждение, а через две недели — еще одно, для предотвращения физических контактов, подобных запечатленному на снимке. © Ingmar Björn Nolting/laif
Как это было — в начале этого года ты услышал о коронавирусе, сел в машину и тут же отправился в путешествие?
В январе я прочел в газете сообщение, что где-то в Китае у людей участились заболевания легких. В феврале я снимал на Колыме, в Сибири и узнал, что ситуация в Китае постоянно накаляется. Когда вернулся в Германию, все равно не мог даже подумать, что вирус может стать проблемой для всей Европы, и Германии в том числе, — мне кажется, тогда многие так думали. А потом все стало развиваться очень стремительно. Серьезность положения я осознал 18 марта 2020 года, после телеобращения Меркель. Тут я понял, что за месяц эта штука не пройдет, ведь в Италии к тому времени все уже было очень плохо. Стало ясно, что происходят исторические события, которые серьезно повлияют на нашу жизнь. Потом в маленькой газетной заметке я прочел, что на карантине дома сидит половина населения земного шара. Мне показалось, что это совершенно невероятно, раньше я такого даже представить себе не мог.
Когда ты решил начать свой фотопроект?
Через несколько дней после обращения Меркель. Вначале из Лейпцига доехал до юга Германии, до родителей, чтобы взять у них машину. Можно было путешествовать и на поезде, но я подумал, что это будет слишком легкомысленно, да и неудобно, потому что в результате я колесил по стране туда-сюда. Машина дома стояла без дела, родителям она была ни к чему, потому что их тоже перевели на удаленку. Честно говоря, меня удивило, что они мне ее отдали: вокруг пандемия, а сыну захотелось покататься по Германии — так себе идея. Многие мне сразу сказали: если намотаешь 9 тысяч километров, точно станешь суперраспространителем вируса. Поэтому я принял строгие меры предосторожности: контактировал с минимумом людей, ходил в маске, соблюдал дистанцию — все это видно по фотографиям.
4 апреля 2020 года. Военнослужащие бундесвера возводят временный госпиталь в выставочном центре Ганновера. © Ingmar Björn Nolting/laif
8 апреля 2020 года. Пенсионерка в городе Минден в период карантина. Она больна раком, поэтому не покидала свой участок с начала пандемии и проводит много времени у себя в саду. Дочь привозит ей продукты и оставляет у двери. © Ingmar Björn Nolting/laif
25 марта 2020 года. Врач в центре тестирования на COVID-19 в больнице города Людвигсбург. По сравнению с другими странами в Германии делается достаточно много тестов. © Ingmar Björn Nolting/laif
19 апреля 2020 года. Прогулка в лесу близ Элленберга в период карантина. Лукас живет в доме для людей с ментальными нарушениями. Родственникам вначале запретили посещать его в течение всего карантина, однако он начал страдать от депрессии, поэтому его матери удалось получить специальное разрешение выходить с ним на прогулку один раз в неделю. © Ingmar Björn Nolting/laif
Проехав 9 тысяч километров, ты побывал в разных федеральных землях, в каждой из которых действовали свои ограничительные меры. Различается ли отношение к пандемии в зависимости от региона?
Я, скорее, заметил разницу в отношении у городских и сельских жителей. До сельской местности вирус практически не дошел, эта тема не всплывает в разговорах, она никак не влияет на поведение людей. Угроза здесь воспринимается совсем по-другому.
Если посмотреть на результаты опросов, то большинство немцев поддерживают ограничительные меры, а некоторые даже требуют их ужесточения. Мне хотелось бы, чтобы ограничения были бы более точечными, но, по-моему, сейчас, во вторую волну, этому начинает уделяться больше внимания. Поначалу все было направлено на то, чтобы не допустить второй Италии, а теперь больше говорят об экономических последствиях и так далее — все стало не так просто.
Как люди на тебя реагировали?
Люди не доверяют фотографам, особенно в Германии. Многие почему-то думают, что съемка может повлечь для них негативные последствия. Но в самом начале пандемии многие охотно соглашались фотографироваться, когда понимали: это нужно для освещения коронавирусных событий. Хотя, конечно, организовывать съемки в официальных учреждениях в такой ситуации достаточно сложно.
Ты побывал в том числе и в Бундестаге …
У меня было письмо от газеты Zeit о том, что я их фотокорреспондент, с просьбой оказывать содействие. В Бундестаге я получил аккредитацию как представитель СМИ — понятно, что это было не очень просто, но в итоге все получилось.
27 апреля 2020 года. Производство масок в городе Минден в период карантина. Компания поставляет маски в том числе в крупные больницы, например, в берлинскую «Шарите». © Ingmar Björn Nolting/laif
9 апреля 2020 года. Супермаркет в городе Минден в период карантина. Каждый покупатель должен взять на входе тележку, чтобы обеспечить соблюдение дистанции. В магазине одновременно может находиться ограниченное число людей. © Ingmar Björn Nolting/laif
23 апреля 2020 года. Депутаты Бундестага слушают речь Ангелы Меркель в Берлине в период карантина. © Ingmar Björn Nolting/laif
29 апреля 2020 года. Тетя фотографа у зубного врача в городе Флото в период карантина.
© Ingmar Björn Nolting/laif
Ты сделал очень много снимков на тему закрытых границ — это сильно бросается в глаза. Наверное, люди твоего поколения таких картин вообще и не помнят.
Для меня это было каким-то абсурдом. Я родился в 1995 году и, сколько себя помню, границы никогда не закрывали, да и они никогда не были физически ощутимыми, они сделались такими только во время пандемии. Мы всегда ездим отдыхать в деревню в регион Алльгой, там граница с Австрией находится в 200 метрах от дома — и вдруг выясняется, что ее нельзя пересечь. Вообще, вся эта история показала, насколько быстро может измениться то, что ты всю жизнь считал незыблемым: всего три недели прошло, и — бац! — закрылись все границы, которые раньше всегда были открытыми. Это позволяет понять, насколько уязвимы все те структуры и принципы, на которых мы строим свой мир.
Для моего поколения истории о кризисных ситуациях всегда были историями из жизни других людей: скажем, эбола или горячие точки на Ближнем Востоке… Все это было где-то далеко от нас. А если вдуматься, достаточно высокомерно считать, что кризисы и катастрофы случаются только с другими. В эпоху глобализации все в мире взаимосвязано, поэтому беда может внезапно постучаться в твою дверь и затронуть лично тебя. Многие люди моего поколения, наверное, до недавнего времени были уверены, что такого никогда не случится.
Как ты считаешь, наше общество хорошо справляется с этой бедой?
Мне кажется, что вполне уверенно. Если судить по газетам, то иногда может показаться, что все обозлены, однако, по-моему, большинство людей пытается извлечь максимум из ситуации и смотреть в будущее. После всего, что мы пережили, это внушает оптимизм. По-моему, СМИ чересчур сильно нагнетают атмосферу всеобщего недовольства.
Получается, что за время путешествия ты не встретил большого количества недовольных или ковид-отрицателей?
Почему же, они были, я их снимал, но радикалов в действительности не так уж много. На демонстрации в Берлин съезжаются сумасшедшие со всей страны, там их, скажем, 25 тысяч — ну и хорошо. Но это совсем не большинство.
18 апреля 2020 года. Закрытая германо-австрийская граница в период карантина. © Ingmar Björn Nolting/laif
10 апреля 2020 года, Страстная пятница. Богослужение в автокинотеатре Дюссельдорфа в период карантина. Церкви на тот момент еще были закрыты. © Ingmar Björn Nolting/laif
19 апреля 2020 года. Трубач и валторнист в деревне Эссинген (Баден-Вюртемберг). Музыканты духового оркестра не могут собираться вместе, поэтому играют каждое воскресенье в 10:30 в разных точках деревни. © Ingmar Björn Nolting/laif
27 марта 2020 года. Беженцы в приюте города Зуль в период карантина. Мохаммед и Салех приехали из Сирии. Приют на 500 человек был закрыт на карантин после того, как у одного из проживающих нашли коронавирус. В результате в приюте произошли беспорядки, в которые была вынуждена вмешаться полиция. © Ingmar Björn Nolting/laif
26 марта 2020 года. Пограничный контроль на границе Германии и Франции в период карантина. Разрешено движение только грузового транспорта, всем остальным для пересечения границы нужно предоставить веское обоснование. © Ingmar Björn Nolting/laif
На твоих снимках почти нет публики: трубачи играют посреди огромного пустого поля, на автомобильной церковной службе не видно прихожан. Как ты сам чувствовал себя в это время? Стала ли пандемия для тебя периодом одиночества?
На это можно смотреть и с другой стороны: люди сидят в машинах, и, на первый взгляд, кажется, что они, действительно, разделены. Но это не означает, что они не чувствуют связь друг с другом.
На фотографии с трубачом он как бы играет сам для себя — или для пары деревьев, — но на самом деле для него это совсем не так. В этой деревне жители договорились играть хоралы по воскресеньям в 10:30, не собираясь вместе, потому что это было невозможно. Получается, что они все равно чувствовали единение посредством музыки, потому что играли не для себя, а вместе со всеми.
Мне это показалось любопытным, это очень нестандартный выход из ситуации, который показывает, как можно подстроиться под правила, а не запираться дома и не вылезать из-под одеяла. Эти меланхоличные, на первый взгляд, фотографии при внимательном рассмотрении могут оказаться рассказом о несгибаемости и жажде жизни.
Как ты находил такие сюжеты? Это была чистая случайность?
Нет, я заранее готовился. У меня был целый список тем, который я постоянно дополнял по мере того, как я узнавал все новые подробности. Кроме того, я хотел посетить знакомые мне места, которые затронула пандемия, например, побережье Балтийского моря, где я раньше часто проводил лето.
Еще я поснимал своих родных, потому что запечатлеть изменения в собственном окружении тоже интересно: раз пандемия затронула пенсионеров, зачем искать кого-то, если моя бабушка изолировалась и вот уже несколько недель сидит дома — вот ее и фотографировал. Многие начали присылать мне свои истории: сюжет с трубачами мне подсказал отец, он сам играет в этом оркестре.
Вообще проект еще продолжается, просто я теперь фотографирую не так много. Летом я активно снимал, как люди почти вернулись к нормальной жизни, и тут началась вторая волна. Долгосрочные последствия пандемии я тоже буду освещать.
Ты уже представляешь, как изменится общество после пандемии?
Нет, и это хорошо, иначе было бы не так интересно.
8 апреля 2020 года. Молодежь на берегу реки Везер в городе Минден в период карантина. Ограничения позволяют выходить на улицу при соблюдении дистанции в 1,5 метра друг от друга. © Ingmar Björn Nolting/laif
Фото: Ингмар Бьёрн Нолтинг/laif
Интервью: редакция «Декодера»
Перевод: Николай Андреев
Бильд-редактор: Анди Хеллер
опубликован: 20.11.2020